особую когорту.
В один из дней, выкурив по сигарете, мы с Борей родили наглый план. Его младший брат учился в Университете Патриса Лумумбы и в стенах данного учебного заведения распространял знание о том, где в Москве можно сделать перевод любой сложности и на любую тему. Темнокожие заказчики приходили в отдел заказов именно к Боре. Тот выслушивал их, показывал расценки для заказчиков, а затем разводил руками и говорил, что Центр и без того перегружен переводами, переводчики все заняты и на вопрос «что же все-таки делать» отправлял африканских братьев ко мне со словами: «Может быть, Вадим Валерьевич» вам чем-нибудь поможет. Ну, если не он сам, то найдет кого-нибудь еще».
Приятно было работать, понимая, что дисбаланс в оплате труда, вызванный наличием посреднической прокладки, устранен, но однажды… Однажды, количество темнокожих, посещавших Центр переводов перевалило через критическую массу. Сотрудники недоумевали: «Какого черта им всем тут надо?» Вместе со всеми остальными заметался по лестницам и коридорам организации начальник отдела кадров старый сталинский сокол Александр Михайлович Гиацинтов. Несмотря на больные, из-за многолетнего курения напрашивающиеся на ампутацию ноги, он по нескольку раз бегал по лестнице с первого на третий этаж и обратно, а Боря на голубом глазу отвечал: «Я им объясняю, объясняю, что мы принимаем заказы только от организаций, а они всё идут и идут».
С Гиацинтовым связана еще одна коротенькая, но смешная история. Случалось, что в ВЦП каким-то образом брали на работу явно убогих людей, среди которых были «специалист» по поэзии Пушкина Коля и курьер Володя. Колю уволили почти сразу, ибо он, находясь в здании не всегда знал куда надо идти, и подолгу искал редакцию, в которой работал. Володя продержался ненамного дольше. Рабочего места у него не было, и он целыми днями отирался либо в секретариате, либо все в той же курилке, где приставал к людям со странными вопросами и требовал на них развернутых ответов. При этом он пристально смотрел в глаза, словно пытаясь убедиться, не обманывают ли его, крутил пуговицы на пиджаке собеседника и смачно выдыхал дым ему же в лицо.
В присутствии Володи все курили быстро, без всякого удовольствия и старались ничего не говорить. Своих сигарет у Володи тоже никогда не было, а курил он каждые пять минут, поэтому собираясь на работу, нужно было помнить и об этом обстоятельстве тоже, чтобы лишний раз не выходить к табачному киоску на улице или не становиться таким же попрошайкой среди коллег.
Когда было тепло и не надо было никуда ехать, Володя спал прямо во дворе конторы на картоне от больших коробок из-под прообразов первых компьютеров, на которых целый отдел Центра пытался развивать автоматизированный перевод весьма похожий на нынешний PROMT, куски из которого публично зачитывались все в той же курилке вместо анекдотов.
Именно там в один из дней Володю застала