доказательство, которое, правда, было необходимо больше самому Крымову, чем остальным. Детектив пришел в музей во всеоружии. Он достал из кармана миниатюрный пенал, из него – иглу и пинцет, выдохнул и извлек из серебряной половины скорлупы портрет Марии Черкасовой. Только обод грецкого ореха и сохранился за ним, оставляя зияющую дыру – это пространство было занято серебряной «скорлупой».
Крымов вошел в кабинет Плещеева и сел перед ним на стул.
– Платон Платонович, не удивляйтесь, но сейчас сюда приедет ваш коллега и старый знакомый, с которым я хочу вас помирить раз и навсегда. На то есть причина.
– Кто это? – подозрительно нахмурился директор.
– Скоро вы все узнаете. А пока что…
Он положил руку на стол директора музея и разжал кулак – на его ладони была открытая грецкая скорлупа.
– Вам удалось?! – прошептал Плещеев.
– Представьте себе. Но путь к этому открытию был очень непрост.
– Догадываюсь, Андрей Петрович, – кивнул директор. – А вы мастер на все руки, как я погляжу…
– А вы – счастливый обладатель еще одного экспоната из быта графов Оводовых. – Крымов взглянул на часы. – Сейчас он будет здесь. И я вам обоим расскажу эту историю. – Детектив обернулся. – О, я уже слышу его тяжелые шаги…
– И что я делаю в этом месте, кто мне скажет? – послышался из холла голос с легкой одышкой. – Эй, люди?!
– Да-да, – с ехидной улыбкой кивнул Плещеев, – и запах кошек чую тоже.
Вскоре Андрей Крымов поведал двум старикам, как сложились обстоятельства этой трагической детективной истории.
А начал он так:
– Уважаемый Платон Платонович и не менее уважаемый Петр Семенович. – В его голосе зазвучал тон строгого учителя. – Прошу быть внимательными и не коситься друг на друга враждебно, чем вы сейчас и занимаетесь, отвлекая себя и меня.
Те натужно засопели, только один тоненько, а другой низко, но смирились. С этим норовистым детективом трудно было спорить.
– Итак, когда-то граф Дмитрий Иванович Оводов взял на воспитание девочку из обедневшей дворянский семи Черкасовых, своих дальних родственников. Она росла бок о бок с юношей, молодым графом Павлом Дмитриевичем. Нет ничего странного в том, что девочка прониклась к красавчику невинной детской любовью. Но тот был отдан учиться морскому делу в далекую Великобританию. Повзрослевшая Мария Черкасова, ставшая красавицей, привлекла внимание старого графа. Хотя пятьдесят лет – разве это старость? – усмехнулся детектив. – По нынешним временам – жених!
– По нынешним временам и я жених, – пробурчал Рыков и кивнул: – Даже Платон, а он старше меня на пять лет…
Плещеев занервничал.
– Не будем отвлекаться, – продолжал Крымов. – О Павле у нее остались только воспоминания. А ей уже исполнилось восемнадцать, еще пара лет и, по меркам девятнадцатого века, – старая дева. Так или иначе, она ответила взаимностью графу, который,