Увидимся, Платон Платонович!
3
Выдавать себя за другого человека Андрей Крымов научился сразу после того, как уволился из органов и перешел на вольные хлеба. Приобретая много имен, ты открываешь и много характеров в самом себе, обретаешь новые черты своей натуры.
Главное – не заиграться.
Адрес и телефон Петра Семеновича Рыкова он узнал у друзей в Управлении МВД и скоро уже звонил пожилому краеведу. Андрей Крымов представился журналистом, который изучает жизнь известных дореволюционных предпринимателей, знаковых, так сказать, личностей. Краевед с радостью согласился с ним встретиться.
Рыков, мощный старик-тяжеловес, полная противоположность щуплому Плещееву, тоже жил в старой части Царева, в дореволюционном доме. Недаром Платон Платонович назвал его кошатником: тут был целый зверинец. Острый запах сразу ударил в нос. По квартире Рыкова лениво ходили взад и вперед кошки и котята, две лежали на полках, две на подоконнике. Всего Крымов насчитал штук десять-двенадцать.
– Котеночек не нужен? – едва гость прошел в гостиную, между прочим спросил пожилой хозяин в старом халате. – Два помета в этот раз – многовато для меня одного. Все – красавцы.
– Увы. Я часто бываю в разъездах, а так бы с удовольствием обзавелся.
– А я вот домосед, – объявил крупнокалиберный хозяин.
Одна кошка, трехцветная, самоуверенная, с наглым прищуром, развалилась на столе, среди книг и бумаг.
– Это Зорька, мать племени, – сказал Рыков. – Она с характером, может и цапнуть.
– Уважаю. Привет, Зорька, привет, племя, – поздоровался Андрей с очаровательным зверинцем.
Кошкам было не до него.
– Чаю?
Крымов оглядел общий беспорядок, в котором главными санитарами леса были, несомненно, животные, и сильно засомневался.
– Пожалуй, нет. Только что отобедал.
– Так что вас интересует? – когда они сели в кресла, разделенные журнальным столиком, спросил хозяин.
Крымов достал из кармана диктофон, включил его и положил между ними на старые журналы «Вокруг света».
– Биография вашего знаменитого предка – Никиты Митрофановича Рыкова, фабриканта. Как ему досталось такое богатство. От отца, конечно?
– От отца ему достались только обувные лавки, а вот фабрику он создал своим умом и предприимчивостью. Плюс отцовские деньги.
– Значит, Митрофан… как по батюшке вашего предка?
– Пантелеевич. Митрофан Пантелеевич Рыков.
– Значит, Митрофан Пантелеевич Рыков был сапожником?
– Я бы так не сказал, – отрицательно покачал головой Петр Семенович. – Он любил чинить сапоги, это правда. Хобби. Был изначально мажордомом известного в Цареве графа Оводова, Дмитрия Ивановича, служил ему не за страх, а за совесть. – Его тон стал подозрительным. – Вы об Оводове тоже будете писать?
– Нет, не буду, – честно ответил Крымов. – Оводов – дворянин, а меня интересуют купцы и промышленники, двигатели, так сказать, прогресса, новые люди, как их понимали те же Чехов или Горький.
– И