твою в рот мать…пришёл бы ко мне и попросил культурно, то я бы тебя в аспирантуру задвинул. Можешь попросить сейчас.
И он замолчал, ожидая мой ответ.
Я вырос в детстком доме, и привык с первых лет жизни к матерщине, к хамству, подлости, к предательству. И я ничуть не удивился желанию Дятла матерщиной оскорбить меня. И мне нужно было бы молчать по поговорке "Знать бы куда упасть – соломки подложил". И не смотреть бы в глаз Дятла немигающим взглядом. Он мигал веками. Злобно щерился и непроизвольно пытался повернуть голову лицом в сторону, но сдерживал свой жест. И ещё сильней злился.
Рядом с Дятлом стоял Мелкий, огромный парень, поигрывая ножом и следя за каждым движением Дятла. Мелкий вырос в детстком доме.
Мне бы промолчать, как промолчал бы любой парень на моём месте. Но я был другой.
– Дятел, я не нуждаюсь в твоей помощи, – ответил я громким голосом.
Смех кодлы затих.
У Дятла исчез на лице ощер, а вместо него появилась гримаса растерянности. Но он быстро опомнился и старательно спокойно проговорил:
– Бить будем. Но не здесь, в Москве. А пока я даю тебе фору: трусливо бежать от меня, тайно и незаметно.
И он показушно, каркающе засмеялся. Кодла тотчас начала хохотать, указывая на меня пальцами.
В это время рядом с нами остановился электропоезд. Из вагона, из тамбура выглянул полицейский, гордо держа на груди автомат. При виде кодлы, полицейский рванул себя назад, в глубину тамбура. Рывок был очень сильным, и его автомат чуть приотстал от хозяина, словно повис в воздухе.
В вагоне я сел на последнюю лавку, потому что она была единственная свободная. Сел у прохода, так как не любил смотреть в окно поездов. Впереди по проходу прохаживались голые по пояс мускулистые парни, показывая себя девушкам, которые вели видеосьёмку "мобильниками". То и дело кто-то из девушек прижимались к мускулистой груди парней и, глядя в камеру, восхищённо охали, а потом закатывали вверх взгляды густо накрашенных глаз, хлопали в ладоши. Но вот произошла "классика":
С лавки поднялся высокий парень, играя великолепно накаченными мускулами груди, похожий мускулатурой на Арнольда Ш. Он длинными руками отодвинул в стороны девушек и, оглядывая вагон, в котором сидели в основном дачники с вёдрами и корзинами – с овощами и фруктами. Заговорил:
– Вчера я был среди народов в ресторане, спросил: "Кто здесь мужчина, покажи себя. Встань!"– Качок, сильно глядя в камеру "мобильника"и модно щерясь, с деланной грустью на лице проговорил: – Никто не встал. Но может быть здесь найдётся смелый.
Он взглядом начал медленно осматривать сидевших людей, остановил взгляд на мне, указал пальцем, выбросив вперёд руку.
– Встань, если ты мужчина!
Я повернул голову лицом к окну.
– Ха! – крикнул качок. – Я видел, как над тобой смеялись парни. Ты что -то сказал уроду. И он растерялся. Скажи мне. Я не растеряюсь.
– Эдик, – сказал девичий голос. – Оставь его. Он глухонемой.
– А мне досадно, что я оскорбил своё зрение тем, что посмотрел на этого слизняка.
Повариха