переносицы и рот приоткрывается, как будто она вот-вот начнёт просить прощения. Но этого не происходит. Вместо этого она подскакивает на ноги и нервно отряхивает свои шмотки.
– Остынь, ладно, – говорит она, буксуя назад. – Я просто уйду.
– Вали, – едва ли не шиплю я, направив в её сторону нож. – Давай, лети отсюда, гнида.
Ерке мимолётно поджимает губы, но ничего не отвечает.
Она не поворачивается ко мне спиной, ещё какое-то время просто двигаясь задом. А затем она прибавляет шаг и быстро отворачивается, отдаляясь от меня, но не забывая с опаской поглядывать назад, прежде чем бросить скейт на дорогу и поехать.
Я убираю нож с тяжёлым облегчением, только когда Ерке сворачивает за угол.
– Пиздец, – громко выругавшись, я провожу ладонь по всему своему лицу и слизываю кровь с губы. – Дрянь.
Поднявшись на ноги, я плетусь к лавке, чтобы забрать телефон. Но как только я хватаюсь за него, мой взгляд падает на экран, где в правом углу жёлтым светом подкрашены комментарии. А сверху слева светится сумма. Кто-то пишет: «воу, чумовой махач, киски», и ещё кто-то: «это было горячо»; и ещё: «я закинул косарь, сможете подтянуться десять раз?»… и ещё: «классно выглядите, девочки».
А на счёте, тем временем, полтора косяря.
– Бля-я, – шумно выдыхаю я, опускаясь на корточки, и ещё через минуту начинаю ржать.
Жду не дождусь дня, когда удача кончится.