кровотечением, вас привезли на скорой помощи, но никто не мог сказать, что с вами, так как вас спасли из горящего дома. Вы помните?
– Да, – киваю я.
– Вы тоже ничего не смогли нам толком сказать, были в шоке, поэтому мы начали с общепринятых в этом случае мер, в процессе выяснили, что у вас ранний срок беременности, состояние было критическое, не скрою. Вы были без сознания, потеря крови была довольно большой. К сожалению, беременность не удалось сохранить. Но вашей жизни ничего не угрожает. Вы полежите у нас ещё дней пять-семь, надо доделать курс антибиотикотерапии, препараты железа тоже вам принесут, начнёте сегодня принимать. Вы восстановитесь, всё будет хорошо. Сейчас надо, чтобы вам из дома привезли что-нибудь полезное, например, отварное мясо или печень, свежие фрукты, гранатовый сок, горький шоколад тоже надо бы, гемоглобин у вас очень низкий. И документы пусть привезут обязательно!
– А если документы мои сгорели? Я не знаю.
– Не сгорели, – услышала я.
Тот самый мужчина, который всё это время стоял за спиной у врача, произнёс фразу так уверенно и чётко, что все обернулись.
– А…. вы приехали всё-таки, – сказал врач.
– Конечно. Документы её тоже привёз.
Протянул врачу мой паспорт. В том, что это именно мой паспорт, сомнений не было. Обложка с попугаями была точно моя, больше ни у кого лично я такой не видела. Но откуда он у этого человека? Я его не знаю!
– Паспорт мой, да. А вы кто? – рискнула спросить.
– Что, не помните уже? Я вас вытащил из квартиры, – как-то немного резко ответил незнакомец.
– Родственники хоть объявились? Или муж? – обратился он уже не ко мне, а к врачу.
– Нет.
Сказать, что я обалдела, это ничего не сказать. Стоят около меня два мужчины, один врач, второй, видимо, спасатель. Я всё-таки пригляделась и обратила внимание на его чёрные глаза. Да, точно, у того, кто меня спасал, были именно эти глаза. Только он был в каске, кажется, в маске, и в спецформе, поэтому трудно было сразу угадать в этом «красавчике», как назвала его утром Галя, того самого спасателя. Так вот, стоят они около меня и обсуждают, что родственники так и не ищут меня. Паспорт мой у этого спасателя. Он его так отдаёт врачу, как будто это его собственный, а не мой документ. У меня даже ничего не спросил. При всём при этом я лежу перед ними в больничном халате, из-под одеяла торчит трубка от катетера, видно также кровавое пятно на постельном белье, в глазах у меня стоят слёзы от осознания того, что я так быстро потеряла ребёнка, не успела даже до конца прочувствовать, что беременна. И совершенно посторонний человек, мужчина, уже в курсе всех моих личных бед. Некомфортно, немного стыдно, больно, обидно, опять страшно. Все эти чувства как-то разом нахлынули на меня, я отвела глаза в сторону, надеясь на то, что никто из них не заметил моих навернувшихся слёз, готовых политься только дай им волю. Но он, конечно, заметил. Ведь он всё это время стоял и смотрел на меня своими угольными глазами. Но ничего не сказал при этом. Просто заметил.
– Спасибо, – собрала я все свои силы и произнесла.
– Пожалуйста.
Вот