идет и кончается гораздо раньше, чем небо, и даёт возможность идти дальше, хотя бы глазами – к нему. Или лететь. Ну, как хотите. А тут – нет. Эти прутья – они стекались сами в себя. Апогеем служила неаккуратная спаянная капля железа на самой верхушке. Дно, перетекающее в движение и, вроде, дающее надежду, но продолжающееся в верхушку – без окна. Переходящее в само себя – только вниз – что может быть страшнее? Скользить взглядом вверх, ожидая взлета, но, придя к капле безалаберной формы – скатываться по другой стороне вниз, уже понимая – что это конец. Каково вам? Тошнота, о которой было стала забывать, вернулась, подперев под самые мочки ушей.
Почему он в клетке? Так не должно быть!
Я смотрела на попугая. Поначалу не заметила – но он такой бледный. С парой рыжих пятнышек на грудке. Такой живой и не свободный. Хохолок вздымался. Наверное, в унисон его мыслям. Выше, ниже, выше. Мыслей, наверное, было много, хохолок почти не успокаивался. Я тоже. Мы иногда сталкивались взглядом. У попугая сложно отследить эмоции по глазам – ни зрачков, ни полутонов. Это был тот момент, когда не смогу отойти просто так и не думать о нем больше. Он чуть перепрыгивал с жердочки слева направо, приподнимая крылья. Что у него внутри? О чем он думает? Была ли у него семья? Как он оказался в этой клетке и сможет ли когда-нибудь еще оказаться на свободе? Попугай, может, устав от гляделок со мной, помедлили с полминуты, перепрыгнул к миске с зерном и стал увлеченно клевать.
Но мои мысли было не унять. Что ему снится? Что он сделал плохого или глупого, что очутился в клетке? Уф, здесь совсем нечем дышать! Даже окна запотели так, что и не разобрать есть ли за окном солнце. Попить бы. Попугай быстро клевал и иногда поднимал голову. Что в его мире? Откуда он? Как живет теперь один? Накрывают ли эту клетку на ночь тряпкой, или он так и спит, под мелькание фонарей, вдоль железной дороги? Здесь, в клетке – это же не жизнь. А сплошная безнадега. В голове вдруг что-то щелкнуло. С таким звуком переводят рельсы, переключая пути и меняя направления. Как ты, пернатый друг? Что в твоих мыслях? Что в твоем мире? Покажешь?
Попугай, перестав клевать посмотрел прямо в мои зрачки. Да, не в глаза, а именно в зрачки. Скосил чуть голову набок, не отрывая глаз и продолжил клевать. Раз, раз, раз. Вдруг, среди зерен в миске я увидела одно, очень большое, раза в четыре больше любого зерна. Ну, не будет же он есть и его?
Посмотрев на меня еще с доли секунды, попугай поднял голову, оторвавшись от своего занятия. Застыл на пару секунд. И – схватил клювом прямо его!
– Нет! Нет нет, выплюнь его! – Вцепившись пальцами в решетку, я пыталась потрясти клетку, но та даже не шелохнулась. – Выплюнь его!
– Чей это ребенок?
– Уберите ее сейчас же от клетки!
– Как она вообще попала в вагон-ресторан?
Звуки были оглушающе громкими, но в воздух, видимо, пустили тумана, который постепенно обволакивал и предметы вокруг, и сами голоса, и мои, нечеткие теперь, мысли. Силуэты замельтешили. Что-то сзади ухватило меня за платье и дернуло. Попугай