времени, чтобы развить генетически талант к изготовлению каяков на субарктическом побережье, затем талант к охоте на буйволов на Великих равнинах, а далее – талант к изготовлению духовых трубок в бассейне Амазонки. (Примерами оперативного развития эволюционной адаптации человека могут служить выработка переносимости лактозы у взрослых североевропейцев и переносимость высоты у тибетцев – по оценкам, период приспосабливания в каждом случае занял от 3000 до 10 000 лет.)9
Вместо того чтобы закреплять в наших генах особую способность делать каяки, охотиться на буйволов или создавать духовые трубки для стрельбы ядовитыми стрелами, эволюция закодировала в наших организмах универсальный навык подражания. При достаточно большом количестве населения и достаточном количестве проб и ошибок кто-то в конце концов придумает, как построить, к примеру, надежный каяк, а остальные смогут точно имитировать этот процесс10.
Мы, люди, имитируем больше и чаще других видов животных; как только возникает полезное нововведение, остальные быстро берут его на вооружение. Однако наша склонность к подражанию также способствует усугублению неадаптивного поведения, и главной особенностью здесь выступают фантазии и заблуждения. Правда, в современном постиндустриальном обществе подражательное усвоение навыков фактически увеличивает наш экономический потенциал, зато оно куда меньше способствует выживанию вида, если сравнивать, скажем, с досовременной эпохой в субарктических регионах, на Великих равнинах или в бассейне Амазонки. Тем самым в современном мире компромисс между имитацией адаптивного и дезадаптивного поведения становится менее благоприятным для вида, нежели было в прошлом, и ныне мы вынуждены жить с предрасположенностью к подражанию, унаследованной от позднего плейстоцена и все более дорогостоящей в наши дни, – а одним из ее наиболее значимых и опасных проявлений и предстает коллективная вера в скорый конец света.
Люди не только охотнее реагируют на истории, чем на факты и данные; предварительные исследования показывают, что чем убедительнее история, тем больше она подрывает наши навыки критического мышления11. Предполагается, кроме того, наличие внутреннего конфликта интересов между поставщиками и потребителями мнений: первые хотят внушить обществу наиболее убедительные из потенциальных нарративов, тогда как вторые, будучи людьми рациональными, должны сознательно чураться этих нарративов и полагаться только на данные, факты и аналитическую дисциплину.
Человеческая склонность к самообману тесно связана с нашей готовностью верить в убедительные повествования. Люди умеют выявлять признаки того, что другие им лгут, но способность обманывать себя как бы лишает нас этого умения и тем самым делает из каждого отличного обманщика12. На протяжении всей истории человечества относительно немногие из главных пропагандистов массовых религиозных заблуждений и вправду оказывались откровенными аферистами – какими