завтрака Михайлис полез в огромный сундук, стоящий у него в комнате, долго что-то искал, наконец вынырнул оттуда, держа в руках вязаный мешочек и статуэтку Синей Богини размером с человеческую ладонь. Богиня была изображена по канону – босоногая, со строгим лицом, укрытая покрывалом с головой, обнажавшим тем не менее левую грудь, живот с пупком и верхнюю часть бедер. Одной рукой она придерживала покрывало у шеи, другой – на бедрах.
– Дети мои, Таисия и Энтери, идите сюда, возьмитесь за руки, – позвал Михайлис.
Тася смущенно взяла Энтери за руку, потянула за собой, и они, остановившись, обнялись. Лори как сидела на лавке, так и не смогла встать, только широко раскрыла глаза, сказала «ой» и прижала ладонь ко рту.
Михайлис тем временем колдовал над статуэткой – поставил ее в деревянную чашу со специальным углублением, чтобы не упала, обмазал ароматным маслом, поклонился, зажег курительную палочку и обошел с ней дом, а затем вставил ее, еще дымящуюся, в углубление у ног богини. И начал ритуальное вопрошение:
– По взаимному сговору даете вы обеты друг друга ждать, верность хранить, хорошо все обдумать и через три месяца ответ друг другу дать – хотите ли вы быть вместе так же сильно, как сейчас?
Когда власть страсти пройдет и сотрется облик любимого из памяти – захотите ли вы быть вместе так же сильно, как сейчас?
Когда пройдете разлуку и искушения, захотите ли вы быть вместе так же сильно, как сейчас?
А для того, чтобы помнили об обетах в разлуке, богиня вам помоги, пусть будут они всегда у вас на той руке, которая от сердца.
И он повязал им на левые запястья в несколько оборотов длинные черные плетеные ленты с какими-то непонятными дракону рисунками, с утяжеленными золотыми капельками-кисточками на концах.
– Золото для того, чтобы вы помнили, какая награда вас ждет в конце, – завершил наконец ритуальное славословие Михайлис и велел поклониться богине, прежде чем убрать все обратно в сундук.
– Если бы ты мне сказала, что это такая долгая история, милая, – жалобно прошептал Энтери на ухо смутившейся девушке, – я бы украл тебя и увез в свою страну, как положено дракону, и там мы бы поженились без месяцев разлуки. Как же я буду без тебя и твоего тепла, Тасенька?
Ее губы дрогнули.
– Справимся, – прошептала она в ответ. – Ты только прилетай поскорее обратно.
– Чтобы прилететь поскорее, мне надо улететь поскорее, – сказал он печально, приобняв ее за талию и выводя из дома. Тиньки холодком змеились по запястью, постукивая золотыми капельками на кисточках.
– Тогда ешь давай и лети. Затянем – только труднее будет расставаться. Сейчас, подожди, – она забежала обратно в дом, чтобы появиться через минутку с небольшим узелком. – Тут твоя энциклопедия, и я добавила еще несколько книжек и старых журналов, будет полезно почитать. Только как ты понесешь – в зубах, что ли?
– Привяжешь мне на лапу. Только пока я не поем, не подходи, Тась. И лучше не смотри, я боюсь, тебе неприятно будет.
– Но