чем занимаешься? Музыкой? Или тоже, «пока» живёшь? – и тут же махнул рукой, – Не хочешь, не отвечай. Попоёшь ещё?
Четвёртую песню я закончил петь как раз к тому моменту, когда любой, поначалу культурный, цивильный российский ресторан начала девяностых годов превращался в КАБАК. Когда танцуют под любую музыку, пьют любые напитки и считают либо закадычными друзьями, либо смертельными врагами всех присутствующих в зале. Именно в такой момент я подошёл к Вадиму.
Он сидел за чужим столиком, в обнимку с какой-то Натали и что-то ей страстно нашёптывал на ухо. Натали в ответ заливалась конским смехом. За столом при этом присутствовали ещё человек пять незнакомых людей.
– О, Андрюха! А я только что… – приподнявшись навстречу, заорал украинец.
– Пошли, Вадик, нам пора.
– Как пора? Да ещё время детское.
– Вот потому и пора, – подозвал официанта и расплатился по счёту. Сумма оказалась совсем небольшой. Рассчитавшись, я начал поторапливать своего друга.
– А её возьмём? – уставясь на меня пьяным взором и не отрываясь от своей «подруги», промычал Вадим.
– Да бери, кого хочешь.
– Тогда поехали.
Он долго прощался со всеми оставшимися за столом, потом стал требовать официанта. Узнав о том, что я рассчитался, начал убеждать взять назад деньги, ведь платить будет непременно он. Наконец, с горем пополам, мы вышли из ресторана. Вадик тащил за руку еле тикающую Натали и с первого раза не признал свою машину.
В таком состоянии он сел за руль и включил зажигание. Проехав, игнорируя светофоры, два квартала, наконец, обернулся и спросил:
– А куда едем-то?
– Да хоть куда, только на дорогу смотри. Поехали к Лолке, что ли?
– Поехали, – обрадовался Вадим и, на полной скорости развернувшись, выскочил на встречную полосу дороги.
Лолита, как ни странно, находилась дома. После короткого совещания решили, что наш общий друг отвезёт меня и её на Саянскую, а сам, со своей новой Натали, вернётся к Лоле домой.
На том и остановились.
Глава 4
Одна смазливая «короста» Мне объяснить пыталась просто – Любовь, Изобразив её рабу.
Я валялся на кровати и слушал, как капли воды выбивают беспорядочную дробь о края ванны. Лолита-женщина принимала душ. Эта мелодия падающих капель заставляла время сжаться и, распрямившись, лопнуть. В образовавшемся надрыве отчётливо прослушивался дождь. Весенний дождь. Майский дождь. И в открытую форточку доносился запах не середины апреля, а конца мая. Вот-вот должен был выстрелить изо всех своих блядских орудий ловелас гром. А похотливые коты, претворившись соловьями, заблажат гимн наступающего лета так, что настоящие соловьи в шоке выпадут из своих только что насиженных гнёзд. Вот, вот…
Но в это время Лолита выключила воду. Дура. Всё кино испортила.
– Привет, проснулся-таки? – она, обёрнутая полотенцем, подошла и присела на кровать.
– Таки, проснулся. Принеси