руку, её зубы почти вонзились в моё тело. Девушка падает мне на грудь, продолжая облизывать губы. Сказка в шутке природы. Новые капли падают на, ставшую такой жаркой, простынь.
ЛО-ЛИ-ТА…
Человек познаёт себя в отступлении от правил установленных предрассудками. Я глажу растрёпанные волосы и размазываю кровь по её лицу. «Пей, моя девочка, пей, моя милая, – это плохое вино…» Старая песня с новым тарифом. Блеф природы…
Я аккуратно приподнимаю Лолу и укладываю рядом. Встаю. Иду в ванную комнату и вновь долго, долго стою под душем. Долго, долго, долго, долго…
ПИ…Ц!!!
Иные слова отсутствуют. Иные слова залиты водой.
Я выхожу. Лолита ещё не встала. Лолита в прежнем положении.
Я одеваюсь. Не торопясь. Медленно. Ранки на руке больше не кровоточат. Они выполнили свою работу. Шрамы, шрамы…
Я подхожу к окну. День ещё не сложил своих полномочий. Мышь ещё не топчет закат. Мы поторопили время. Но время – старушка покладистая, простит. Лолита в прежнем положении.
Я забираюсь под шкуру верхней одежды и гляжу в зеркало на своё отражение:
– Ты кто?
– А ты кто?
Открываю дверь и выхожу, оставив время на растерзание памяти. Аккуратно щёлкаю дверным замком и спускаюсь вниз. Ло-ли-та… До встречи, моя кокетливая гурманка.
По выходу из подъезда я наткнулся на выбирающегося из машины, блаженного в своём вечном «оболдуйстве» и даже, как будто, трезвого Вадика.
– Никак от Лолы?
– Никак от неё, – поздоровался с другом. – А ты никак к ней?
– Ага, – заулыбался Вадим. – Никак. Чего это мы «разникакались»? Ещё раз не хочешь зайти?
– Нет, – я облокотился о дверь его машины и задумчиво покосился на дом. – Выпил бы сейчас с удовольствием.
– Какие проблемы? Пойдём к Лолке и выпьем.
– К Лолите сейчас идти, пожалуй, не стоит. Поехали куда-нибудь подальше.
– Да куда ехать-то? Давай здесь тормознёмся. Я и так через весь город пёрся. Что ты, в самом деле?
– Я тебя лучше с молодой мамой познакомлю. Хочешь? – и легонько подтолкнул друга к машине. – Ты ведь любишь молодых мам?
– Ну ты… – Вадик нехотя пожал плечами. – Ладно, показывай дорогу.
В машине играла музыка. Пел, «разумеется», Андрей Школин. В то время, как страна упорно не хотела замечать «сибирское дарование», мои друзья компенсировали этот пробел в музыкальной культуре тем, что «назло врагу» с остервенением прокручивали неизвестную широким массам кассету.
– Потише сделай.
– Так это же ты поёшь.
– Поэтому и сделай потише. Пожалуйста.
– Как хочешь. Могу вообще выключить.
Некоторое время гнали наперегонки с тишиной, пока Вадим не спросил, «как бы невзначай»:
– С Измайловым-то вопрос урегулировал?
– Какой вопрос?
– Чего дураком прикидываешься, как будто не знаешь,