случай представится в феврале 1918-го… Когда 28-го числа во главе 1-го Северного летучего отряда революционных моряков он отправится защищать Нарву от наступающих немцев.
«Для обороны демаркационной линии, установленной после заключения Брестского мира, была развернута так называемая завеса, состоявшая из разрозненных отрядов Красной армии, – пишет историк Л. Млечин. – Северный, Западный и Южный участки завесы потом были преобразованы в соответствующие фронты.
Военный руководитель Комитета обороны Петрограда, бывший генерал Михаил Бонч-Бруевич, сказал Дыбенко:
– Ваши «братишки» не внушают мне доверия. Я против отправки моряков под Нарву.
Но поскольку нарком Дыбенко был о себе высоко мнения, то он проигнорировал мнение какого-то бывшего генерала.
В те дни под Нарвой проявились все дурные качества Дыбенко: авантюризм, импульсивность, самоуверенность. А тут еще балтийцы захватили цистерну со спиртом, что добавило им уверенности в собственных силах. Дыбенко всегда был склонен к неумеренному употреблению горячительных напитков. На поле боя это пристрастие особенно опасно.
В первом же настоящем бою моряки, привыкшие митинговать и наводить страх на мирных жителей Петрограда, понесли большие потери и отступили. А в общем наступлении Дыбенко вообще отказался участвовать, сославшись на то, что ему не помогли артиллерией и не обеспечили фланги…
Павел Ефимович не захотел и перейти в подчинение начальника Нарвского участка обороны, бывшего генерал-лейтенанта Дмитрия Павловича Парского, который пытался организовать оборону.
«Встревоженный сообщением Парского, – писал потом Михаил Бонч-Бруевич, – я подробно доложил Ленину. По невозмутимому лицу Владимира Ильича трудно было понять, как он относится к этой безобразной истории. Не знаю я и того, какая телеграмма была послана им Дыбенко.
Но на следующий день, всего через сутки после получения телеграфного донесения Парского, Дыбенко прислал мне со станции Ямбург немало позабавившую меня телеграмму: «Сдал командование его превосходительству генералу Парскому», – телеграфировал он, хотя отмененное титулование это было применено явно в издевку».
Отряд матросов бросил фронт и самовольно ушел в Гатчину. Ленин говорил о «хаосе и панике, заставившей войска добежать до Гатчины. В результате Нарва была потеряна.
Возмущенный Ленин отозвал Дыбенко с фронта».
К слову сказать, бежали эти «войска» до Гатчина аж целых 120 километров. А по пути, на железнодорожной дороге, снова захватили несколько цистерн со спиртом и уже выпили, скорее всего за свое здоровье. Потом этот отряд был переформирован и после основательной чистки направлен на другой фронт.
В марте 1918-го на IV съезде Советов на повестке дня стояло обсуждение «поведения члена РКП(б), наркома по морским делам товарища Дыбенко Павла Ефимовича, беспричинно сдавшего Нарву». Его сняли с поста наркома и арестовали прямо во время съезда. Причем сделано это