вместе с Сербией. Сербы – наши братья.
Все время пока младший брат говорил, Ахмет пытался попасть маленькими камешками в бутылку, стоящую метрах в семи от него. Сегодня он не был в ударе. Камни каждый раз летели мимо цели. Наконец, он не выдержал и вскочил на ноги:
– Э-э-э, Мустафа, брат мой! То, что говоришь, – правда. Сущая правда. Одного только ты не знаешь. Вся наша жизнь пройдет, пока мы договоримся и объединимся. А потом еще и воевать придется: и с турками, и с австрияками. Нет, вся жизнь пройдет. А она такая короткая, наша жизнь. И одна.
– Нет, брат, ты не прав. Помнишь, на прошлой неделе я ездил в Сараево? Там я встретил ребят: студентов, рабочих. Они создали организацию «Молодая Босния». Они знают, что надо делать. Они говорят, что не может быть свободы для боснийцев, сербов, хорватов, болгар по отдельности. Свободным может стать только государство-федерация всех южных славян.
– Боже мой! Муйко, братишка. Но откуда оно возьмется, это твое государство-федерация? Скажи, сколько людей в этой бедной, очень бедной стране поймет твои слова о федерации, если даже твой старший брат не понимает, что это такое и откуда оно возьмется? Нет, счастье надо искать…
Старший брат не прислушался к мнению младшего. Он отправился в Турцию, но не встретил там понимания и поддержки. Уехал в Канаду, начал там небольшой бизнес, и очень быстро убедился, что никто не собирается помочь ему. Сломленный человеческим эгоизмом и равнодушием он вернулся домой, и вскоре совершил самоубийство.
Смерть брата стала тяжелым ударом для Мустафы. Он не мог простить себе того, что его не было рядом, когда Ахмет решился на свой непоправимый шаг.
На берегу реки, залитом ярким солнечным светом, тесным кружком расположилась группа молодежи. Здесь же и Мустафа. Он взволнованно слушает, переводя восторженный взор с одного спорящего на другого. Сидящий с ним рядом паренек шепчет ему на ухо:
– Вот тот – высокий, это Неделько Чабринович, а этот – худой, это Гаврило Принцип. Он учится в гимназии. А это – Велько Симович. Рядом с ним Владимир Гачинович. Вот тот, это самый грамотный – Владимир Илич. Некоторых сегодня нет. Нас уже много и будет еще больше.
– Да нет же, другове. Австрийскую армию сейчас не одолеть. Поэтому время большой войны еще не пришло. Если Австрия готова нас проглотить, мы должны быть готовы вспороть ей брюхо. Наше оружие – покушение на тех, кто осуществляет власть реально. Мы должны, как наши братья в Сербии, убившие тирана Обреновича, нанести удар по государственным, военным и полицейским деятелям.
– Но убивать людей – грех, очень большой грех, – возразил Гачиновичу кто-то.
– Да, убивать – грех. Мы должны быть готовы взять на себя этот грех ради свободы Боснии, как это делают русские революционеры, ради свободы России. Кто-то должен сделать это. Я могу сказать тебе, что думал по этому поводу Кропоткин – интеллигент, аристократ и революционер.
Гачинович