Считалось, что на девять областей разделил землю легендарный герой Юй, основатель династии Ся (Юань Кэ, 330). С этим же числом и такой же геометрической конструкцией была связана и система девятичленного деления общинных земель цзин-тянь («колодезные поля»), которая была разработана учеником Конфуция Мэн-цзы (см.: Древнекитайская философия, I, 236; Васильев Л. С., Проблема, 24–38; Евсюков, Мифология, 73; Торчинов, 214–215).
Характерно, что бронзовые зеркала ханьского времени, которые использовались в ритуале и магических действиях, часто имели на обратной стороне изображение восьми триграмм (Сычев/Сычев, 18). Да и до сих пор ба гуа, особенно нанесенные на зеркала, являются популярным символом в декорировании домашних и служебных помещений; они призваны нести апотропическую функцию (Россбах, 85).
Философско-космическое обоснование южной ориентации мы находим в разделе о геометрическом мистицизме «Ицзин» («Книга Перемен») одного из древнейших китайских трактатов «Чжоу и» (восходит к началу I тыс. до н. э.), содержащего теорию триграмм и гексаграмм и пользовавшегося чрезвычайной популярностью как у конфуцианцев, так и в даосизме. Там также сообщается, кто был изобретателем восьмигранника триграмм: «Баоси (Фуси) начертал восемь триграмм, с помощью которых он постиг магическую силу духов и расположил по родам десять тысяч вещей» («Ицзин», комментарии «Сицы чжуань»). Фуси рассматривался древними китайцами как один из божественных первопредков и благодетелей человечества, а также как патрон гадателей и магов.
В «Ицзин» (Шогуа чжуань, чжан 5) утверждается, что боги и весь мир происходят с востока (Чжэнь), но только на юго-востоке (Сюнь) они вступают друг с другом в гармонические отношения, упорядочиваются; далее следует текст о юге (Ли): «Ли (Огонь) – свет (просветленность). Вся тьма вещей (здесь) друг с другом встречается. Это триграмма квадрата Юга. Совершенномудрый человек становится лицом на Юг и слушает Поднебесную, обращается к свету и управляет, как будто берет все это отсюда (из триграммы Ли)» (V, 4, 9; пер. А.Е. Лукьянова, см.: Лукьянов, Дао, 197–198; текст см. в: SBE, XVI, 425; ср.: Wheatley, 460). Поэтому и обычное положение китайского императора при всех торжественных выходах и церемониях предполагало обращенность лицом к югу (см. ниже).
Весьма вероятно, что такие краеугольные для древнекитайских религиозно-мифологических представлений понятия, как инь и ян, изначально являлись полярными характеристиками именно географического свойства, связанными со странами света. «Первоначально инь означало, видимо, теневой (северный) склон горы. Впоследствии при распространении бинарной классификации инь стало символом женского начала, севера, тьмы, смерти, земли, луны, четных чисел и т. п. А ян, первоначально, видимо, означавшее светлый (южный) склон горы, соответственно стало символизировать мужское начало, юг, свет, жизнь, небо, солнце, нечетные числа и т. п.» (Рифтин, Инь и ян, 547; ср.: Forke, 171–173; Китайская философия, 138). Значения “темный/светлый склон горы” для инь и ян фиксирует древнейший китайский словарь I–II вв. “Шо вэнь цзе цзы”»