Судьбы без неё, как без воздуха, не прожить.
– Ты не проживёшь и минуты, если не заткнёшься, – раздался третий голос, немного сонный, немного гневный. И, кроме предвкушения особенного дня, Жюль готов был предсказать ещё одно: настал решающий момент для Артурова утра. Сейчас либо сон победит гнев, либо гнев – сон. Фил внизу, понятно, ещё с рассвета играл в шахматы сам с собой. Впрочем, он мог и дневник писать – ручек в Дормвасе было вдоволь, тетрадей тоже. И Жюль решил дать сну Артура ещё один шанс, а потому прекратил болтовню с Филом и уставился в окно.
Со второго этажа видна беседка во внутреннем дворе, которая приятно соседствовала с окаймлённым крупной белой галькой прудом. Так здорово просто лежать, ничего не делать и глядеть на эту картину, словно нарисованную на стене романтичным пейзажистом. Просто лежать, зная, что не надо делать уроки (на кружках, кроме литературы, их и не задавали), куда-то спешить и с кем-то соревноваться. В своём колледже, где Жюль проучился один только шестой, адаптационный класс, всё было наоборот: одни задания сменялись другими, минута покоя означала, что ты теряешь время. Кто-то уже стал лучше: отправил заявку на конкурс, начал готовить проект, сходил на занятие модного курса, записался на олимпиаду, а ты в эту минуту отдыхал – помогал девчушке с младшей школы разгадывать кроссворд.
Жюль не хотел возвращаться туда. Даже с теми знаниями, что им давали на летних кружках, он безнадёжно отстал от одноклассников. Его давно сбросили со скоростного поезда, который носит название колледж. И вот он лежит здесь, глядит на беседку у пруда и чувствует умиротворение.
В Корвишве можно просто быть собой и получать удовольствие от жизни.
Оно было вдвойне ощутимее от уверенности, что сегодня особенный день.
– Что?
– Оглохли, что ли?! Чьи волосы, говорю, в раковине?!
– Если не рыжие, то с меня снимаем обвинения, – ухмыльнулась Соня, надеясь, что они всё-таки не рыжие. Кристина, конечно, ей ничего не сделает, но скандалить с утра не хотелось.
– Они русые.
В ответ лишь молчание. Сонька преспокойно сидела на полу возле кровати, громко чавкая жвачкой, время от времени поражая вселенную новым творением в виде прозрачно-розового пузыря. Акеми раскрашивала ногти причудливыми узорами, время от времени вытягивая руку вперёд, чтобы полюбоваться на штрих к шедевру. Ха Ли перечитывала первый учебник Судьбы, роман «Робинзон Крузо» на английском языке, время от времени повторяя наизусть некоторые строки.
Русые волосы были только у Акеми, но та и глазом не повела в ответ на обвинение.
– Давно хотела тебя спросить, Кристин: почему ты так ратуешь за порядок? – скучавшая Соня предложила тему беседы. – Ты ж на ферме росла – там, наверное, срач невозможный…
– Он и здесь будет! Если я перестану за вами следить…
Беседа оборвалась, не начавшись. Кристина не в настроении была ностальгировать – ей хотелось рвать и метать. Причём одного конкретного человека, который преспокойно наслаждался видом буйства красок на ногте мизинца.
Лето подходило к концу, общие деньги из клада, как утверждал Юрка, тоже заканчивались – скоро новый сезон, новый учебник и новые испытания, от этого росла всеобщая нервозность. Девчонки в комнате и так еле уживались друг с другом, а в последние недели вовсе стали четырьмя личностями. А у личности нет недостатков – есть лишь причуды.
– Акеми! – не выдержала Кристина и пошла в атаку. – Это твои грёбаные волосы в раковине! Почему я, мать-перемать, должна их тут терпеть?!
Девчонка оторвала взгляд от мизинца и, улыбаясь, ответила:
– Вряд ли мои. Я сегодня не была… в тех краях.
– Была. Трижды, – не дала соврать Соня, громко хлопнув перед тем по пузырю из жвачки правой ладошкой.
– И что? – флегматично спросила Акеми.
– Убери за собой! И научись это делать сама, сразу, без замечаний.
– За тринадцать лет не научилась, так ты, что ль, научишь? – глубокомысленно заметила неряха, но всё же подошла к раковине прибраться, возмущённая до глубины души, будто её заставляют делать невесть что.
День сегодня будет не таким, как все.
Хёджин понял это, когда остался один на один с учительницей литературы. Тучный алжирец и улыбчивая аргентинка почему-то сегодня не пришли на занятие кружка. Знал бы, так позвал Ха Ли… Она обычно посещала литературу лишь по настоянию Хёджина. Ха Ли теперь читала только одну книгу, учила её наизусть и клала под подушку, оставив все прочие пылиться в забвении.
– Я пожалуюсь вашему начальству на посещаемость, – ворчала учительница, маленькая полная женщина в круглых очках, с коротко стриженными седыми волосами. – Стоит только задать на дом нечто покрупнее рассказа, так все прикидываются больными. Лишь бы не читать! И это будущие повелители Судьбы, хозяева мира! Куда он покатится, если вы не будете знать важнейшие книги тысячелетия?! Ну а ты-то хоть прочёл «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена»?
Вчера Хёджин хотел это прочитать, удобно устроился в кровати