меня так жалобно, что в горле встал упругий комок, который никак не хотел проглатываться. Мизуки смотрела на нас с сожалением, но молчала. Она ничего не могла возразить. Я и сам понимал, что жертва тануки избавит клан от войны с Хаганеноцуме, но…
Я не могу просто так отдать этого мелкого раздолбая!
Эх, не зря всё-таки я присматривался по дороге к предметам мебели. Видимо пришло время использовать знания и память прошлой жизни…
– Сато-сан, я не зря сказал, что мы в ответе за тех, кого приручили. Значит, я тоже виноват в случившемся. Значит, мы будем сражаться плечом к плечу прежде, чем падем мертвыми, – проговорил я глухим голосом.
– Да ты в своём уме, ублюдок? С кем ты так разговариваешь? – вскочил Иширу Макото.
Другие якудза тоже зашевелились, удивленные и ошарашенные моими словами.
– Я в своём уме. И не отдам Киоси, – всё также глухо проговорил я.
– Долбоёб! Да ты…
– Тихо! – рявкнул оябун и остальные якудза тут же замолчали.
Кейташи Сато встал и обошел стол. Он остановился напротив нас. Я взглянул в его глаза открыто. Плевать на традиции и обычаи. Я не собирался отступать.
– Значит, ты ради маленького пиздюка готов пожертвовать всем? Готов подставить под удар старого учителя? Готов навлечь гнев на Мизуки? Готов опозорить меня в глазах остальных членов клана?
Я не отводил глаз. Пауза затягивалась. Мы играли в «гляделки» долго. Наконец я моргнул и произнес:
– Оябун Казено-тсубаса, Сато-сан, я с этим маленьким тануки прошел немало. Он спас мне жизнь на «Черном кумитэ». Он не отступал, когда была опасность. Он не ныл, когда было тяжело. И пусть он самый великий раздолбай изо всех в этом мире живущих, но я не оставлю его. Он мой подопечный. Он тот, кого я могу отнести к родным. И я не смогу его предать.
Оябун покачал головой, потом положил руку на моё плечо:
– Такаги-сан, ты мне нравишься своей упертостью. Есть в тебе что-то от того мальчишки, каким когда-то был я. И если ты ручаешься за своего подопечного…
– Ручаюсь! – вырвалось у меня.
Хлесь!
Широкая ладонь оябуна ударила по щеке. Коротко, без размаха. Не больно, но достаточно, чтобы я понял – старших прерывать нельзя. Киоси невольно втянул в себя воздух, я же потупился. В сотый раз проклял несдержанность молодого тела Изаму.
– И если ты ручаешься за своего подопечного как за самого себя, то я готов дать вам шанс, – ровным голосом, как будто ничего не произошло, проговорил оябун и повысил голос, глядя на своих возмущенно забурчавших вакагасир. – У вас будет пара недель, чтобы найти и ликвидировать Ёсимасу Сакурая. До конца месяца мы потянем время, поездим на встречи, будем притворяться незнающими ничего о малыше-тануки. Однако, Такаги, чтобы тебе жизнь раем не казалась, я даю в нагрузку ещё двоих человек…
– Сато-сан, но как же Хаганеноцуме-кай? Мы ещё… – начал было Иширу, но оябун не дал ему закончить.
– Хино-хеби-кай уже плачет кровавыми слезами от действий этого белобрысого