это женщина. А откуда сбежала – не знаю.
– Женщина? Что ты говоришь! Ну, ты же знаешь, что ей посоветовать, правда?
– Нет.
– Всему свое место, и все на своем месте. Этой твоей беглянке просто нужно найти свое место. Женщина-викарий, говоришь? – снова переспрашивает Уилбур.
Джо видит, как рука матери пытается отобрать у него мобильник, но Уилбор и ухом не ведет. Он откидывается назад, разворачивает телефон и показывает Джо свою палату:
– Ты только посмотри, девочка моя, какая роскошь. Настоящий пятизвездочный отель. Правда, моря нет за окном. Жаль… но что поделаешь.
Джо видит немного чопорную, но вполне уютную комнату. И в самом деле почти как номер в гостинице, если не считать нескольких привинченных к стенкам прочных горизонтальных перекладин – видимо, для того, чтобы дядя Уилбур больше не падал.
– Выглядит неплохо, дядя Уилбур. А перекладины, должно быть, для занятий балетом.
На экране неожиданно возникает лицо дяди Уилбура.
– Не неси чушь! Я не могу заниматься балетом! – рявкает он.
Джо слышит, как мать спешит успокоить его и забирает у брата телефон. Но перед тем, как лицо дяди исчезает с экрана, Джо замечает, что он смущенно морщится.
– Или могу? – спрашивает он.
Мама смеется над его словами. Но Джо понимает, что дядя и не думал шутить.
Закончив разговор, Джо некоторое время сидит, размышляя о дяде с мамой. Видя, как стремительно ухудшается состояние Уилбура, женщина чуть не плачет. Чувствуя, как слезы подкатывают к глазам, Джо вспоминает о том, что вряд ли оказалась бы в Лондоне, если бы не слезы на глазах у матери. Еще одни слезы, сильно повлиявшие на ее будущее.
Спустя почти четыре месяца после расставания Джо уволилась с работы по собственному желанию, а Джеймс съехал из коттеджа, который они снимали на двоих. Деньги, отложенные ими на покупку дома, Джеймс поделил почти поровну. На долю Джо пришлось чуть меньше половины. Джеймс объяснил это тем, что его изначальный взнос был большим, чем у Джо. И только потом женщина вспомнила, что уравняла их доли, когда получила премию. Она попыталась поговорить с ним об этом, но Джеймс принялся толковать что-то про процентные ставки и сроки, и все это звучало весьма убедительно. Джеймс умел убеждать.
Все это время Джо каждую неделю ездила к матери, находя утешение в ее обществе. Мать ее была женщина простая, великодушная и невзыскательная, свою дочь она очень любила и хотела, чтоб та была счастлива. Она даже не догадывалась, чем Джо зарабатывает на жизнь, и не имела привычки лезть в отношения дочери с мужчинами. Джо была благодарна ей за это. В простых банальностях матери, которыми та делилась с дочерью, последняя находила отраду и облегчение.
Родители ее все еще жили в своем деревенском доме в окрестностях Норталлертона – земля здесь, передаваясь из поколения в поколение, принадлежала еще предкам ее отца. С каждым годом все бо́льшая доля ответственности за управление фермой ложилась на плечи старшего брата Джо, Криса, который жил со своей семьей в одной из пристроек. Джо прекрасно