вводили в область аномальной гравитации, подвергая таким образом экстремальному сжатию. Отсюда и название. Сложность заключалась в том, чтобы сжать заготовку до нужной плотности, при этом не повредить и не потерять ее.
– Вы прям дикость какую-то рассказываете, – Вилли взглянул недоверчиво.
– Пожалуй… – улыбнулась она. – Потери сырья тогда были колоссальные. Из тысячи экземпляров возвращались лишь пара десятков. А полную отбраковку проходили и вовсе единицы. Тут уж не до эстетики. Однако, результаты такой методики впечатляли. Изготовленное ядро отличалось огромной прочностью, надежностью и производительностью.
– Уж не хотите ли вы сказать, что вот этот кривой камень сравним с ядром «Толлау»?
– Нет, что вы… Производительность нашего ядра всего на десять процентов больше.
– Вы… смеетесь надо мной?! – в голосе Вилли сквозила обида.
Анна уверенно покачала головой.
– Но ядро «Толлау» в тысячи раз крупнее и тяжелее! – техник уставился на нее ошалело.
– Ну да… – просто ответила она.
– Но позвольте! Куда же тогда девался его вес? При такой плотности материала…
– В этом весь парадокс, Вилли. Суммарная масса нитей была предельно мала, иначе терялась функциональность. Но масса конечного изделия оказалась значительно меньше. Понять причины этого явления и по сей день не удалось. Но вычислить соотношение величин и точную погрешность оказалось несложно. В последствии это открытие стало толчком к созданию искусственной гравитации.
– Я этого не знал. Вы уверены, что у меня есть доступ к такой информации?
– Это общедоступные энциклопедические знания, Вилли, – улыбнулась Анна – Название проекта тоже не секрет. Вы просто не интересовались.
Вилли уселся в кресло и призадумался.
– А делать то с ней теперь что?
– Сложно сказать, Вилли. Но при всей ценности использовать это устройство в системах «Толлау» мы не можем. Это связано с причиной крушения зонда и задачами его миссии.
– И… что тут не так?
– Ну, во-первых, зонд проделал огромный путь, и не должен был возвращаться обратно в Солнечную систему. А во-вторых, крушение его не было случайностью. Судно намерено разбилось о планетоид.
– Даже так? Вы намекаете, что зонд совершил самоубийство?!
– Я бы сказала, что сбой, вызванный долгим пребыванием в космосе, привел к фатальной ошибке. Причину ее я не смогла определить. И вряд ли смогла бы исправить, в виду конструктивных особенностей.
– Сто пятьдесят лет одиночества? С ума сходят и за меньший срок, – заметил Вилли.
– Сейчас капитан читает мой доклад у себя в каюте. Второй экземпляр у Гайсина. Я настоятельно рекомендовала восстановить данную единицу. Но решение остается за ними, Вилли.
– Вам ее жаль?
– Сложно сказать. Зависит от того, что вы вкладываете в это понятие. Спасение людей заслуживает хотя бы благодарности.
– Опять же, имущество флота….
– Нет.