часами качал девочку на руках, рассматривал ее личико, наблюдал за малейшими движениями, шевелениями сжатых в кулачки ручек, потирающих глазки. Несмотря на все невзгоды, он начал радоваться Флорентине и в каком-то смысле находить в ребенке поддержку и утешение, что раньше казалось ему невозможным.
Благодаря внутреннему перемирию Жюля в доме стало спокойнее. Первоначальные сложности в сближении с Луизой и дочкой постепенно превратились в незначительные происшествия на пути к новой родительской роли. Дистанция, которую в последние недели ощущала между ними Луиза, сократилась по крайней мере до старой дружбы. Жюлю удавалось быть заботливым мужем для Луизы и хорошим отцом для ребенка. Да, более того, он посвятил себя девочке с терпением и самоотверженностью, о наличии которых у себя даже не подозревал. Хоть в этом отношении он был собой доволен.
Таким образом, несмотря на изменившиеся отношения с Жюлем и его постоянную отстраненность, жизнь Луизы стала необычайно радостной. Она была бесконечно благодарной матерью. Не переставала удивляться силе любви к ребенку. Поражалась тому, как материнская любовь ощущается физически.
Счастье вперемешку с болью.
С окончанием зимы в семье туман будто бы рассеялся. Облака улетучились. Наступила весна. Солнце растапливало последние тонкие слои льда, еще оставшиеся на лужах и ручьях. Воздух наполнялся ароматом горячей вспаханной земли. Молодая трава прорастала и равномерно расстилалась огромным бархатным ковром. Повсюду щебетали птицы. Клокотали и блестели в солнечном свете ручьи.
Как дерево весной не знает, где вырастут его побеги, так и Жюль не знал, что ему делать. Однако подобно богатству цветочного великолепия, скрывающемуся в каждом бутоне, в нем скрывалась призрачная надежда, которая, как он верил, расцветет весной. И хотя внутренне его по-прежнему сковывала тяжесть, он любил ту внешнюю легкость, ту мнимую беззаботность, которую в нем можно было наблюдать и которую приносило времяпровождение с дочкой. Он прикладывал все усилия, чтобы соответствовать образу, сложившемуся о нем у других.
В солнечные дни Жюль часто лежал с маленькой Флорентиной на траве под дубом. Они наблюдали за ветвями, слегка покачиваемыми ветром. За игрой света, падающего сквозь нежно-зеленую листву и рисующего мерцающие узоры в природе.
Девочка умела радоваться мелочам, которые глубоко трогали Жюля.
Со временем им овладела такая любовь, какой он не ожидал испытать – ни к собственному ребенку, ни уж тем более к чужому. В полном изумлении он наблюдал за тем, сколько всего маленькая Флорентина узнает за кратчайшее время, как каждая эмоция выразительно отражается на ее личике и сколько в нем появляется любви.
Прошлое не вернуть. Что было, то было. Будущее неизвестно. Единственное, что ему оставалось и что он мог делать для других, – это с умом обходиться с тем, что изо дня в день предлагает настоящее. Если мы украдем у кого-то начало или часть его истории – тут Жюль был уверен, – мы задолжаем ему время, полное чудес.
Глава