же обнаружилось небольшое влажное пятнышко. Она вытерла слюну рукавом и поднялась с кресла как раз в тот момент, когда в дверь позвонили во второй раз.
– Мам, с тобой все в порядке?
Голос ее дочери. Наверное, решила, что Грейс лежит, распластавшись на полу ванной, и не может встать.
– В полном порядке, – откликнулась Грейс, бросаясь к двери и распахивая ее настежь, чтобы скорее доказать правдивость своих слов.
– Привет, – сказала Шарлотта, которая казалась намного выше, чем в последний раз, когда Грейс ее видела.
– Как ты вымахала! – воскликнула она, крепко обнимая внучку. Шарлотте, естественно, нечего было на это сказать, и когда Грейс выпустила ее из объятий, она не то кивнула, не то пожала плечами вместо ответа.
– Здравствуй, мама. – Амелия коротко чмокнула ее в щеку. Грейс окинула дочь взглядом. Та выглядела бледной, под глазами залегли темные круги. Она почувствовала, что ее сердце разрывается надвое от боли за дочь. Что она могла сделать, чтобы как-то облегчить ее страдания? Она молчала, боясь не подобрать правильные слова. Разумно ли было с порога затрагивать болезненную тему? Утешать и выражать сочувствие?
Нет, пожалуй, неразумно. Амелии мог быть неприятен этот разговор.
– Ты знаешь, где что находится, – сказала она вместо этого и почувствовала себя глупо. Амелия выросла в этом доме. Конечно, она все знала. – Вот кое-что вкусненькое, если хотите перекусить с дороги, – добавила она, указывая на стол. – Угощайтесь.
Шарлотта зачерпнула пригоршню мармеладок и отправила их в рот, прежде чем ее мать схватила вазочку со стола и отнесла на кухню.
– Ты знаешь правило: никаких сладостей перед ужином, – сказала она. – К тому же сомневаюсь, что они веганские.
– Веганские? – переспросила Грейс, думая о курице.
– Вегетарианские, – поправила Шарлотта, продолжая жевать. – Но в производстве таких конфет желатин почти никогда не используется.
– Ты не говорила, – упрекнула Грейс, обращаясь к дочери.
– Голова была другим занята, – огрызнулась Амелия. Потом перевела взгляд на Грейс, которая, в свою очередь, смотрела на кухню с выражением замешательства на лице. – Прости, – добавила она. – Я забыла предупредить. – Она взяла печенье в форме рыбки и принялась жевать. – Сто лет таких не ела.
– Раньше это были твои любимые, – порадовалась Грейс.
Но потом ее мысли вновь вернулись к ужину, и ее охватила паника. Она перевела дыхание, стараясь взять себя в руки и успокоиться. «Не париться» – так, по словам Авы, говорила современная молодежь.
– Овощей я тоже приготовила достаточно, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно и невозмутимо, но осталась разочарована произведенным эффектом.
Амелии и Шарлотте нечего было на это ответить. В итоге все трое некоторое время стояли посреди комнаты молча. Разговор не клеился, Грейс это понимала. Амелия сердито косилась на новый фикус, а Шарлотта приняла такой страдальческий вид, какой только мог быть у человека,