мертвяком. Он даже не человек уже. Все, как учил Александр.
Мысли путались и раздирали на части. Почему именно ей пришлось нести этот груз? Неужели наши прошлые жизни способны так сильно влиять на настоящее, и нет никакой возможности отбросить их, забыть и начать заново? Почему мы вынуждены раз за разом возвращаться долги…
Ада вернулась домой, когда время перешагнуло за отметку «вечер». Мурманск по-прежнему не засыпал – белые ночи все ставили с ног на голову. Физических сил не осталось. Впрочем, как и моральных. За несколько часов брожения по городу девушка успела миллион раз задать себе сложные и странные вопросы. И столько же раз пообещать, что не будет о них думать. У нее есть цель. Есть средства для ее достижения. Все остальное неважно и не заслуживает внимания.
Без сил она рухнула на кровать, где Боря, свернувшись в позе эмбриона с поджатыми ногами и скрещенными на груди руками, спал почти неслышно. Аде мерещилось, что он стонет во сне, потирает шею, но не рискует предпринять побег. Даже мысленно. Боится. Он ее боится.
Было бы странно, если бы не боялся. Разве можно не бояться собственного убийцу?
Ада вздохнула. Не хотелось ей быть тем, кого боятся. Но путь есть путь. Приходится принимать все его особенности.
Она разделась, отвернувшись к стене, будто бы Боря посмел сейчас проснуться. Натянула длинную растянутую футболку светло-серого цвета, расчесала густые черные чуть вьющиеся к вечеру волосы и примостилась на краю кровати так, чтобы не касаться парня даже волоском. Ада отправилась изучать, как и пообещала Боре. Изучать во сне то новое, что должен быть открыть ей Александр после совершенного ритуала.
Любимый не заставил себя ждать. Он словно бродил где-то на краю подсознания Ады и нетерпеливо выстукивал ногой ритм, как бы намекая, что девушка слишком долго ведет свои внутренние монологи, а пора переходить к делу.
Впервые Ада испытала смутные чувства. Сначала она побаивалась голоса и смутного образа во снах и ничего не понимала, потом стала ждать встреч. В последние же годы испытывала исключительно восторг и ощущала странное желание поклоняться и повиноваться. Такая сильная любовь.
Сегодня она смутилась. Ада ждала Александра, предвкушала, желала рассказать, что ей удалось. Ей, обычной девчонке, удалось воскресить человека! В ней не было саамской крови, девушка не обладала силой шамана, но все же смогла. Во имя любви. Во имя справедливости. Во имя…
Ада поняла, что говорит все это вслух. Не настолько вслух, чтобы ее услышал спящий безвольный Борис, но настолько, чтобы Александр показался не смутным сном, а во всей красе. Ярко-синяя рубаха с высоким воротником и вышитой окантовкой, оленья шкура через плечо, нож в кожаной оплетке на ремне. Пронзительный взгляд умных полупрозрачных глаз, не упускавших из вида ни одну мелочь. Темные до плеч волосы. Изогнутые в хитрой усмешке тонкие губы и шрам, проходящий от подбородка до глаза, пересекая рот и всю щеку.
Странный, ненастоящий, мертвый шаман. От которого захватывало дух, а глаза