был триумф!
Выбравшись на берег, я швырнул свой трофей под ноги и в экстазе от победы исполнил танец первобытной человеко-обезьяны. То есть прыгал, рычал, бил себя кулаками в грудь и кричал:
– Я самый великий! Я чемпион! Я победитель!
Квжется было еще что-то про «триумфатор», «царь природы» и даже почему-то Наполеон.
Потом пришло успокоение и довольно-таки неприятная мысль: «А как, собственно, эту овечку есть?»
Понятно, что я не рассчитывал на жаркое – огня-то нет… и готов был попробовать сырое мясо.
Но я же не волк, чтобы зубами отрывать куски от цельной туши.
То есть я бы попробовал, но бедное животное было сплошь покрыто густой шерстью, в которой помимо колючек и репьев я разглядел еще ползающий насекомых. Экология, мать ее! Все жизнью полно!
Примеряясь к добыче так и сяк, вороша ее то за ногу, то за голову, раздвигая тут и там шерсть в поисках наиболее доступного для укуса места, я не сразу расслышал некие посторонние звуки.
А услышав подскочил на месте.
Что-то совсем я забылся. Здесь в дикой природе помимо сравнительно безобидных копытных водятся еще и волки. Сам видел небольшую стаю, рассекающую в травяных зарослях, как группа эскадренных миноносцев. И вот, без оглядки, без принятия каких-либо мер безопасности, сижу над добычей, позабыв об окружающей среде.
А та, может быть, уже подкрадывается, чтобы укусить за ничем не защищенную попу и отнять с таким трудом добытую овечку.
Испуганно оглядевшись, обнаружил, что, к счастью, подкрались ко мне не волки.
Нет, это была самочка-неандерталка. Страшненькая, как все тут, но вроде бы не агрессивная.
Че надо?
Оп-па.
Судя по жестам самочки, мой статус самца повысился от полного чмошника до… если не до альфа, то по крайней мере до гамма. И уже появилась дама, готовая делить со мной мою пищу.
О женщины!
Коварство ваше имя!
Сколько бы веков ни прошло, ничто не меняется в их сознании. Пока я был гол и бос, то подвергался остракизму путем кидания какашками по голове. Но стоило обрести первое имущество, как зрасьте… Мне уже улыбаются и готовы рассматривать как возможного покровителя.
Оскорбившись, хотел гордо отказаться от сомнительного знакомства. Более того! Я даже кинул бы в незнакомку какашкой, чтобы знала насколько это обидно.
Но в силу обстоятельств личным гавнецом я пока не обзавелся, так что кидаться было нечем. Отсутствовал нужный продукт.
А пока я топтался и вздыхал, размышляя о недостатках женской натуры, неандерталочка подобралась ближе, и я заметил, что у нее на груди, почти скрытый наброшенной на плечи шкурой, прячется младенчик.
О господи… Ну уж прогонять голодную мать с ребенком – это чересчур.
Тем более овечка не очень маленькая, и на двоих (малыш-то молоком питается) ее хватит.
Я махнул рукой и не стал противиться приходу незваной