на этих территориях. Они считают своим обоюдным долгом восстановить мир и порядок в этих областях, представляющих для них интерес, и создать новый порядок путём установления естественных границ и создания жизнеспособных экономических структур».
5. Предлагая такое коммюнике, мы полагаем, что Советское правительство уже отказалось от мысли, высказанной Молотовым в одной из предыдущих бесед с Вами о том, чтобы использовать в качестве предлога советской акции угрозу, нависшую над украинским и белорусским населением. О выдвижении подобной мотивировки не может быть и речи. Выставлять оба государства врагами перед всем миром прямо противоречило бы действительным намерениям Германии, которые ограничиваются исключительно хорошо известными сферами германского влияния. Это также противоречило бы договорённости, достигнутой в Москве и, наконец, находилось бы в противоречии со стремлением к дружеским отношениям, высказанным обеими сторонами.
6. Поскольку военные операции должны быть завершены как можно скорее из-за приближения распутицы, мы были бы признательны, если бы Советское правительство назначило день и час выступления своей армии так, чтобы мы со своей стороны могли соответственно сдержать свои действия. Чтобы осуществить координацию военных операций сторон, необходимо также, чтобы представители обоих правительств, а затем немецкие и русские офицеры встретились и приняли нужные меры; мы предлагаем для такой встречи прилететь в Белосток.
Прошу Вас тут же телеграфировать мне ответ.
Риббентроп».
Германская сторона резко отреагировала на выдвинутую советским правительством мотивировку о вступлении Красной Армии на территорию Польши под предлогом «защиты украинского и белорусского населения». Хотя по существу это было правильно, но по форме не соответствовало этике установившихся дружеских отношений с Германией. Невзирая на реакцию немцев, советская сторона не собиралась уступать и проявляла в весьма щепетильном вопросе былую твёрдость.
В тот же день, 16 сентября, посол Шуленбург спешно докладывал в телеграмме № 371 Министерству иностранных дел Германии о результатах встречи по этому поводу с народным комиссаром иностранных дел СССР Молотовым.
«Очень срочно! Строго секретно!
Ссылаясь на Вашу телеграмму № 360 от 15 сентября.
Я виделся с Молотовым сегодня в 18 часов и выполнил поручение. Молотов заявил, что военная интервенция Советского Союза неминуема – возможно, даже завтра или днём позже. Сталин присутствовал на совещании военных руководителей и сегодня же ночью в присутствии Молотова назовёт мне день и час советского выступления.
Молотов добавил, что он представит моё сообщение своему правительству, но что, по его мнению, совместного коммюнике не требуется. Советское правительство намерено мотивировать свою операцию следующим образом: Польское государство распалось и больше не существует. Следовательно, все соглашения, заключённые с Польшей, больше не действительны. Советский Союз считает св�