полезен Императору и обществу может быть конкретный осужденный, и как его максимально выгодно использовать в рамках уже вынесенного приговора. Еще год назад такой практики не существовало и всех «баранов» без разбора гнали на убой.
Но вскоре стало ощущаться «мозговое голодание» в сфере производства и обслуживания. Необходимы были образованные специалисты для настройки роботов, для управления аграрных производств, требовались операторы сложных производственных процессов, где без участия человека нельзя было обойтись. Несколько подобных «сессий» уже было проведено мастером в разных местах мира, благодаря чему несколько человек получили отсрочку исполнения приговора.
Каждый такой «спасенный мозг», давал ему премиальные баллы и повышал его служебный статус. Баллы могли начисляться за любую деятельность, направленную на пользу Императора. Здесь существовала специальная оценочная шкала. Больше всего баллов присваивали за исполнение тайных «деликатных поручений», к которым причислялись: слежка, задержание и последующая «нейтрализация» врагов Императора и Системы. Накопив определенное количество баллов, можно было получить от Системы полномочия, которые определялись в соответствии с их «уровнем». Те, кто мог быть допущен до подобного рода сортировке «баранов», должны были иметь уровень полномочий не ниже второго. У мастера был третий – наивысший. Этот уровень кроме различных бытовых льгот, давал право ношения и применения оружия в отношении любого, кто был ниже его по статусу. Нужно сказать, что после успешно проведенной кампании по искоренению преступности, все оружие, которое имелось на руках, было отобрано, и оставалось только в силовых ведомствах. У мастера имелась старая, потертая временем «Беретта», с которой он не расставался ни днем, ни ночью. Имелась возможность выбора различного другого, гораздо более современного оружия, но он предпочитал именно эту марку, которая была в свое время у его отца и никогда не подводила его.
Его статус позволял применять оружие без особых на то правил, просто по своему усмотрению, но он никогда не стрелял в женщин и детей, да и вообще, – старался не делать этого без крайней необходимости. В тот раз он едва сдержал себя, чтобы не пристрелить прямо на допросе этого осужденного, с которым он позволил себе развить диспут на волнующую его тему. Его тогда возмутила смелость и, как ему показалось, дерзость ответов на его вопросы. Мастер частенько беседовал на отвлеченные темы, что снимало с допрашиваемого «напряжение» и позволяло лучше понять его жизнь и намерения. Человек, сидящий перед ним, который вначале его так раздражал, был изобличен по третьей идеологической категории и значился особо опасным для Системы. На предварительных допросах он представился, как бывший священник, запрещенной полтора года назад, православной церкви. Мастер хорошо помнил, как все это происходило, но некоторые подробности он узнавал только от него. Старик рассказывал:
– Действующих