Но меня это не остановило и не смутило. Ногой я отбил щит нирского солдата, вонзил в его грудь меч и бросился к цели. Требовалось заставить жрецов заткнуться, а затем применить магию, и это не только принесло бы нам решительную победу, но и уменьшило потери.
Толчок плечом. Очередной вражеский вояка отступил, и дальше на него набросился Вольгаст, а я оказался у цели. Только руку протяни – и обтянутая белой тканью спина. Никто не мешал, и я вонзил в жреца меч.
– Ха-а! – Мой выдох – и клинок вошел в тело.
Пинок. Человек захрипел и завалился на бок. После чего я шагнул в круг жрецов, и они замолчали. Все, как один, они смотрели на меня, разгоряченного схваткой, грязного и окровавленного, а я, сам не знаю почему, улыбался и вызывал силовую плеть.
– Не молчите! – Напротив меня, призывая жрецов продолжать пение, появился уже знакомый сотник Мирр.
Магическая плеть метнулась к гвардейцу и обхватила его за шею. Он захрипел, а служители бога вновь попытались запеть. Однако рядом появился Вольгаст, и при виде огромного белого волка жрецы вновь заткнулись, а я сказал:
– На колени!
Сказано это было негромко, но меня услышали все, и на этом бой завершился. Сотник Мирр был пленен, ошарашенные жрецы выполнили мое требование и, опустив голову, встали на колени. А солдаты, кто еще оставался жив, последовали их примеру.
После разгрома передовых частей нирской армии и пленения вражеских командиров я приказал двигаться дальше. На поле боя остались все раненые и граф Наймар с трофейной командой, а остальные горцы, восемь десятков, направились к захваченным поселениям. Люди устали, но медлить было нельзя – нас вела надежда, что удастся освободить заложников сразу. Однако из этого ничего не вышло. К тому моменту, когда мы покинули разгромленный лагерь противника, уже рассвело, и дорогу нам перегородил конный разъезд нирских кавалеристов.
Всадники нас опознали, а затем, нахлестывая коней, отступили и предупредили закрепившихся в Сайне и Беутике пехотинцев. В каждой деревне находилось по сотне солдат, и противник действовал быстро. Воины согнали всех заложников, преимущественно стариков, женщин и детей, в кучу, после чего оттянулись дальше по дороге и заняли оборону в ущелье Сагамыр.
Ситуация сложилась патовая. Мы не могли наступать, потому что заложников перебьют, а солдаты не решались на какие-либо действия без приказа вышестоящего командования. Поэтому пришлось вступить в переговоры. Благо козыри в лице пленных нирских воинов, жрецов и командиров у нас имелись.
На одном из придорожных холмов мы организовали стоянку, и вперед, под прикрытием лучников, выдвинулся заслон, который отпустил одного молодого жреца. С этого начался переговорный процесс, и он продолжался весь день. Вражеские сотники тянули время, поскольку к ним постоянно подходили подкрепления. А я тоже не торопился: люди устали, да и мне следовало восстановить силы.
Ближе