борту, и смотрят наружу. Наружу! Я понимаю, это выглядит шикарно, когда в марине услужливый заправщик наполняет их из серебристой цистерны, вытирает сияющий борт и ловит небрежно брошенную рандовую монетку на чай. Удобно, луж из горючего нет на палубе. Но в океане! На зыби! Из скользкой пластиковой канистры весом в сорок кило! ВЕСЬ В СОЛЯРЕ!!!. За проявленное мужество, смекалку и небрезгливость был произведен в боцмана с торжественным купанием на лине. Что я вам скажу, стиральный порошок и протяжка в море на шести узлах делают чудеса. Я вылез на борт такой же розовый и чистый, как в день моего рождения, и потом долго не верил, что потоком воды ничего не оторвало и не унесло.
После той достопамятной ночи ничего особенного в нашем плавании не было. По левому борту тянулись холмы Гаити, покрытые дымом: жители пускали палы, выжигая джунгли под пашни. Дымные облака растекались по склонам и тянулись в штилевое море толстыми серыми космами. Запах дыма смешивался с выхлопом дизелей и вездесущей вонью соляры, порождая весьма депрессивное сочетание. Судовладелец размотал за кормой толстую лесу с яркой блесной, но почему-то в этих богатых рыбой местах клёва у нас не было. Мэри-Лу решила побороть охватывающее нас уныние с помощью блюд филиппинской кухни, что вышло у неё хорошо, не считая добавленных в общий коктейль запахов горячего масла и специй. Данил со своей стороны взялся за нас проверенными методами; целый день все свободные от вахты проводили в работе: чинили, мыли, красили и полировали. Зыбь и жара делали своё дело: у нас стали появляться травмы. Судовладелец сорвал ноготь, откручивая приржавелый винт, и мне пришлось, вспомнив основную специальность, обрабатывать рану и срезать ноготь. Ник уселся на свежеошкуренный для покраски фиберглассовый кожух и много чего себе занозил. Я истратил полтора метра монтажной ленты на удаление инородных тел и раскрасил его йодом под леопарда.
К концу второго дня путешествия ожила рация: чей-то хорошо поставленный голос вызывал нас.
− Парусный катамаран, идущий под мотором с координатами…, назовите себя! – звучало из радио – Вас вызывает фрегат «Хоув» Королевского военного флота.
Данил назвал нас, наш маршрут и пункт назначения и спросил, не находится ли фрегат в патруле из-за недавнего случая с пиратами. С фрегата отвечали утвердительно. Завязался разговор, в ходе которого Данил рассказал о событиях прошлой ночи, упомянув как бы случайно о незапланированном расходе горючего. За время беседы едва различимая искорка по правому борту выросла в корабль военных очертаний. Носовое орудие было зачехлено, и это хорошо, а то я уже напридумывал себе всякого. Когда мы оказались в полукабельтове друг от друга, Данил и вахтенный на фрегате уже звали друг друга по имени, травили байки и вспоминали общих знакомых.
− Так что там насчёт горючего? Сколько вам надо? – вспомнил вахтенный.
− Да так, по мелочи, шести канистр хватит.
− Ну что, тогда гребите к нам с канистрами. Мы их заполним, а вы пока бумаги подпишете.
Через две минуты наш тузик вспарывал носом волны, унося Данила, Судовладельца и пустые канистры. Обратная перегрузка оказалась куда сложней: отяжелевший