лекции, не вела семинаров, зато принимала зачеты. Она прославилась тем, что могла вести зачет до поздней ночи, часов до двух, а то и до четырех; домашних дел у нее, очевидно, не было; волчица любила «мурыжить» по любой из тем, задавала вопросы не только по материалу и по выводам из материала, но также по тем вопросам, которыми занимают только прямые специалисты, да и то не все. Недостаточно знать весь материал наизусть; требуется уметь его использовать в бесконечных вариациях. Зато на экзаменах она задавала вопросы в пулеметном ритме и независимо от ответа все ставила двойки. Сергей страшно боялся к ней попасть, и попал в результате к одному еноту, который тоже два часа гонял его по всему курсу, но в итоге поставил «четыре». «Вы знаете, но не понимаете всерьез» сказал тот енот. Сергей тогда не обиделся, и лишь потом, вспоминая, стал сердиться. Профессор была надменная, все студенты-волки ее не любили. Была еще одна математичка, она тоже не понравилась… Сергей почувствовал, его уводит куда-то в сторону. Почему-то плохое запомнилось острее, чем хорошее. Безусловно, было много хороших моментов. И была справедливость. Чего стоит, например, профессор Сависовкин, вальяжный субъект с вечно веселым голосом. Этим голосом он бодро и легко говорил всякие неприятные вещи, высмеивал студентов, унижал молодых научных сотрудников. О последних Сергей слышал из проверенного источника. Сависовкин имел обо всем свое мнение, даже в тех вопросах, где совсем не разбирался. Во времена ОЭК у него были какие-то фундаментальные работы, вероятно, поэтому его не выгнали из всех мест. При ОЭК Сависовкин ругал волков, но после того как ОЭК исчез, Сависовкин решил, что к нему это не имеет никакого отношения. Он высмеивал бодрым голосом научные труды, диссертации, дипломные работы. Он имел отношение к биофизике, поэтому вмешивался во все смежные дисциплины, а также в химию, математику и в инженерное дело. Сергей его видел на лекциях в других вузах. Сависовкин подавал себя так, как будто он –
медийная личность мирового уровня. Связываться с ним не хотелось совершенно. Сависовкин имел отличное здоровье; но вот, совсем недавно, Сависовкину довелось прийти на заседание по приему диссертации к защите. Сависовкин все послушал, а затем разошелся тирадой. Он критиковал и лично молодого волка, автора работы, и его институт, и весь стиль мышления, изложенный в диссертации. Он выступал напористо, демагогией создавая ореол несокрушимости своих слов. Он ругал диссертацию со всех сторон, хотя сам никогда не занимался этой темой. В довершении всего он произнес:
– Как Вы вообще осмелились прийти сюда?! Коллеги, нас тут за дураков держат!
Молодой волк отвернулся. Ответить он не мог, поскольку Сависовкин не обращался к нему, а только выступал. Не-волки сидели со скучными лицами, им было все равно; один из немногих волков встал и сказал громко: очевидно, Сависовкин считает себя представителем господа бога на земле, никак не меньше. Сависовкин хотел поругаться, но ему не дали. После заседания Сависовкин опять ругался. У Сависовкина была одна привычка: он любил гулять по ночам, часто