о ступеньки, поднимающиеся на крыльцо большого двухэтажного здания местной администрации. В этот самый момент его костюм жалобно тренькнул, объявив о кончине заряда. Вовремя, ничего не скажешь.
Просторный холл выглядел вполне пристойно, особенно по местным меркам. Но, в то же время, его просторность вкупе с пустотой дышали запустением и воспоминаниями о несбывшихся надеждах на лучшее будущее.
На стенах отсутствовали какие-либо указатели, и Содосу пришлось соображать самостоятельно. Опустив глаза к полу, он увидел ясно различимый след, за несколько лет протертый тысячами ног, шаркавших по кафельной плитке. Полоса побледневшего узора тянулась к массивным деревянным дверям в дальнем конце холла, отвлекаясь только для того, чтобы заскочить по дороге в туалет. Содос удовлетворенно хмыкнул и, поправив очки, зашагал по обнаруженной тропинке.
Стоило только ему приоткрыть тяжелую створку, как все его органы чувств немедленно подверглись массированной атаке. Первыми пострадали уши, на которые обрушился несущийся из стоящего на тумбочке в углу телевизора рев и грохот. Судя по мельтешащим на его экране образам, эту какофонию транслировал какой-то музыкальный канал.
Содос открыл рот, собираясь поздороваться погромче, но тут же пожалел об этом, поскольку ему в нос ударил столь мощный парфюмерный дух, что у него на какой-то миг банально перехватило дыхание.
Он все же пересилил первый порыв к бегству и шагнул внутрь. В тот же миг перед его слезящимися глазами предстал, наконец, источник этих бед, при виде которого объявило капитуляцию и его несчастное зрение.
Восседавшая в кресле женщина, казалось, сошла с экрана своего телевизора, причем не из самой лучшей из передач. Скорее, из одной из тех, что демонстрируются поздно ночью и не предназначены для несовершеннолетних.
Вызывающий наряд с массой зазоров между деталями одежды, развязная поза и толстый, очень толстый слой макияжа, делающий ее похожей на актера театра кабуки (ах, да, еще парфюмерия!) – все необходимые ингредиенты для того, чтобы создать образ прожженной жрицы полночных улиц, к которой, правда, ни один мужчина в здравом уме и трезвой памяти не подошел бы и на пушечный выстрел.
– Добрый день! – приветствие Содоса бесследно утонуло в реве музыки. Его самого заметили, только тогда, когда он подошел вплотную к столу.
– Ой! Вы меня напугали! – пискнула секретарша и, взмахнув пультом, выключила телевизор, – Вы откуда?
– Оттуда, – Содос указал на дверь за своей спиной, с трудом удерживаясь от улыбки. Судя по голосу, сидящей перед ним Мегере было от силы лет двадцать, и она изо всех сил старалась сохранять невозмутимое выражение лица, опасаясь, видимо, что от малейшего движения слой грима пойдет трещинами.
– А чего Вам нужно?
– Потолковать с Вашим боссом.
– А у Вас назначена встреча?
– Нет,