они обнимались и целовались на глазах у взбешенного таким поведением своей музы Андрэ. А что? Сам виноват. Айседора не находила себе места от злости, недоумевая, в чем же она была не права, предлагая себя любимому человеку. Они уже год как встречались, поверяя друг другу сердечные тайны. При этом Андрэ заходил к ней каждый день и был почти на всех ее выступлениях, вхож в дом и знаком с родственниками, чего же ему еще?
Почему-то в голову упорно лезла одна странная сцена, которой вначале Айседора не придала особого значения, произошло это в Медонском лесу, возле пересечения четырех дорог:
«Дорогу направо он назвал Богатством, дорогу налево – Миром… а дорогу прямо перед нами Бессмертием. “Где же находимся мы сами?” – спросила я. “В царстве Любви”, – тихо ответил он. “Тогда я здесь останусь!” – вскричала я в восторге. Но он только ответил: “Здесь оставаться мы не можем”, – встал и быстро пошел по дороге Бессмертия»[25].
Милая шутка, и ничего больше, но… думая теперь приключение в Медонском лесу, Айседора едва сдерживала слезы, вспоминая с какой легкостью безжалостный Андрэ отказался от любви в пользу бессмертия. Правда, в тот день, не зная, что делать и как понять странные слова своего приятеля, Айседора бросилась за ним по той же дороге, уводящей ее от любви, но… бессмертие подождет, а вот любовь!..
Шарль прекрасно танцевал и вообще был опытен с девушками. Айседора сразу очаровалась его сильными объятиями и нежными поцелуями, пьянившими ее и словно звавшими в неведомое.
После несколько довольно раскованных встреч и обедов в отдельных кабинетах ресторанчиков Шарль отвез Айседору в гостиницу, назвавшись вымышленной фамилией и представив девушку своей супругой. Они оказались в красивом номере с большой кроватью, застланной розовым шелковым покрывалом, с огромным, украшенным золотыми цветами балдахином кремового цвета. Цветы в вазе, шампанское на столе. Все было продумано до мельчайших деталей. Айседора оказалась в объятиях Шарля, какое-то время он возился с крючками и завязками на ее туалете, после чего она увидела себя в большом зеркале обнаженной и лежащей на розовом шелке, точно богиня любви Афродита. «Наконец-то я узнаю, что такое любовь!» – ликовала Айседора, уже не робко, а требовательно обнимая прекрасного Шарля, когда в самый ответственный момент тот неожиданно вскочил, с ужасом глядя на обнаженную богиню. «О, но почему же вы мне не сказали? Ведь я был близок к преступлению. Нет, нет, вы должны оставаться невинной. Одевайтесь, одевайтесь скорей!»
Он действительно заставил мало соображающую после поцелуев Айседору одеться и отвез ее домой на извозчике. Забившись в уголок темного экипажа, девушка едва сдерживала слезы, ее голова все еще кружилась, да, он желал ее, и она хотела того же… почему тогда? Какая несправедливость! В одну секунду в собственном воображении из Афродиты она превратилась в отвратительную гарпию, в Медузу горгону, в… да разве есть имя для чудовища, способного одним своим видом прогнать любовь