и силы моих первых детей по-прежнему здесь. Я ощущаю их, словно они рядом, но не способны обрести плоть, – Руфус с трепетом провёл ладонью по траве и цветам, будто погладил живое существо. – Я притворился, что ушёл, и нацепил плащ Привратника, хотел одиночества. Знай палагейцы, что один из их богов рядом… – он вновь поморщился от каких-то раздражающих мыслей. – В общем, мне не нужны были толпы паломников на Переправе.
– Сколько тебе лет?
Гипнос растянул уголки губ в понимающей улыбке, но он не моргал, и смотреть ему в глаза было некомфортно.
– Много.
Слово прозвучало глухо, оно одно придавило неясной тяжестью, и мне расхотелось расспрашивать точнее.
– Как ты… как ты продолжаешь жить и оставаться самим собой после стольких потерь? – я смотрела на Руфуса с надеждой на решение, на способ избавиться от собирающегося в душе мрака и чувства пустоты.
Он лгал, притворялся и, возможно, двигал мной, словно пешкой в неясной мне игре, и всё же я не могла злиться на Руфуса с той же пылкостью, что на Кая. Гипносу удалось быстрее и глубже залезть мне в душу, притворившись заботливым начальником.
– Никак, – бесхитростно признался он, но потянулся вперёд и сжал мою руку, будто видел или ощущал пропасть, над которой я повисла. – Когда воспоминаний становится слишком много или есть те, от которых я хочу избавиться, мне помогает Морос. Он способен забирать отрывки из памяти, на время или навсегда, если нужно. Именно он помог заключить правду о ваших личностях в шары.
– Что он делает с чужими воспоминаниями?
– Часть уничтожает, но в основном оставляет на Переправе, – Гипнос дёрнул подбородком в сторону уходящего солнца. – Здесь бывают видения о разных трагедиях, праздниках, архитектуре, изобретениях, эпохах и событиях. Они переплетены с существующими видениями Морфея, Фобетора или Фантаса, в зависимости от того, что это за воспоминание. Моё прошлое, опыт и знания вокруг тебя, Кас.
Я огляделась с большим благоговением, лучше понимая, насколько же сложно и многогранно это место. Оно действительно живое и настоящее. Переправа и есть неотъемлемая часть самого Гипноса.
Плывущие мимо облака при сосредоточенном рассмотрении менялись, обретая странную форму. Иногда казалось, что в ветре можно разобрать звучание неясной мелодии или голоса. Я до боли в глазах всматривалась в пейзаж, заметив, как в некоторых местах преломляется и разбивается на едва различимую радугу свет, словно обтекает невидимых призраков. Звуки и предметы были иллюзорными, едва заметными, даже если напрячься.
– Морос тоже здесь жил всё это время?
– Нет, он лишь приходил время от времени, чтобы проведать меня и помочь с накопившимися воспоминаниями. Тысячелетиями он бродил по другим мирам, а вернувшись, решил жить среди людей. Тебе известно, в чём его роль, – утверждал, а не спрашивал Руфус. Я провела по своим предплечьям до локтей, прогоняя мурашки с кожи.
Подводящий к гибели.
Гипнос кивнул, как если бы прочитал ответ на моём лице.
– Он тоже участвует в судьбе. И именно