менее определенное количество выломанного из залежей угля, например один центнер, представляло бы определенное количество впитанного труда.
При продаже рабочей силы предполагалось, что ее дневная стоимость = 3 руб., что в последних воплощено 6 рабочих часов, и, следовательно, это количество труда требуется для того, чтобы произвести среднюю сумму средств существования рабочего на один день. Если наш прядильщик в течение одного рабочего часа превращает 1 фунт хлопка в l2/3 фунта пряжи, то в 6 часов он превратит 10 фунтов хлопка в 10 фунтов пряжи. Следовательно, во время процесса прядения хлопок впитывает 6 рабочих часов. Это же самое рабочее время выражается в количестве золота в 3 руб. Итак, к хлопку самым прядением присоединена стоимость в 3 руб.
Посмотрим теперь на общую стоимость продукта этих 10 фунтов пряжи. В них овеществлено 11/2 рабочего дня, 2 дня содержится в хлопке и в веретенах, 1/2 рабочего дня впитано во время процесса прядения. Это же самое рабочее время выражается в количестве золота в 15 руб. Следовательно, цена этих 10 фунтов пряжи, соответствующая их стоимости, составляет 15 руб., цена 1 фунта пряжи – 1 руб. 50 коп.
Наш капиталист смущен. Стоимость продукта равна стоимости авансированного капитала. Авансированная стоимость не увеличилась, не произвела прибавочной стоимости. Цена этих 10 фунтов пряжи равна 15 руб., и 15 же руб. были израсходованы: 10 руб. на хлопок, 2 руб. на потребленное количество веретен и 3 руб. на рабочую силу.
Капиталист скажет, быть может, что он авансировал свои деньги с тем намерением, чтобы сделать из них большее количество денег. Но ведь дорога в ад вымощена добрыми намерениями, и у него точно так же могло бы появиться намерение добывать деньги, не производя. Он начинает грозить. Во второй раз его уже не проведут. В будущем он станет покупать товары на рынке готовыми, вместо того чтобы заниматься их производством. Но что, если все его братья-капиталисты сделают точно так же, – где тогда найдет он товары на рынке? А питаться деньгами он не может. Он пускается в поучения. Следует принять во внимание его воздержание. Он мог бы промотать свои 15 руб. Вместо того он потребил их производительно и сделал из них пряжу. Но ведь зато и имеется у него теперь пряжа вместо угрызений совести. Кроме того, где ничего нет, там и император утрачивает свое право. Какова бы ни была заслуга его отречения, не получается ничего, чем можно было бы особо оплатить его, потому что стоимость продукта, выходящего из процесса, равна только сумме товарных стоимостей, брошенных в этот процесс. Пусть же он успокоится на том, что добродетель есть воздаяние добродетели. Но вместо того капиталист становится навязчивее. Пряжа ему не нужна. Он производил ее для продажи. Ну что же, пусть он продает ее или, что еще проще, производит в будущем только вещи для своего собственного потребления. Но капиталист упрямо становится на дыбы. Уж не рабочий ли своими собственными руками творит миражи товаров, производит их из ничего? Не он ли, капиталист, дал ему материал, в котором и посредством которого рабочий только и мог воплотить