Святого Петра и остановилась у Апостольского дворца. Ночью Папе доложили, что французская делегация отчаянно сопротивлялась и взорвала себя вместе с двенадцатью швейцарцами. Потому он на некоторое время потерял дар речи, когда узнал, что наполеоновский генерал идет по коридору. В голове лихорадочно прыгали мысли, – почему он жив? Что скажет сейчас? Что сделает Наполеон, когда узнает о нападении на делегацию? Барнаба Чиарамонти, ставший не очень давно главным католиком Пием VII, в этот момент отчетливо понимал, как беззащитен он в этом мире. Как бесконечно далек от него Бог, как бесполезна молитва, когда смертельная опасность в лице французского генерала входила в резиденцию размеренным четким шагом. Ледяная волна страха заполнила грудь Барнабы, и, кажется, что это он, а не его предшественник, как было на самом деле, смотрел из жилых покоев в жерла пушек маршала Бертье.
Генерал был весел. Поприветствовав так и не пришедшего в себя Папу по всем правилам этикета, он вскользь заметил:
– Воздух Италии так способствует здоровому сну. Мы прекрасно выспались сегодня.
Но серые глаза были холодны и внимательны. Взгляд, словно острие клинка, упирался в лицо священника.
– Какой ответ я должен передать императору, Ваше Святейшество?
– Да, – хриплый голос Папы сорвался, – я принимаю приглашение.
Глава четвертая
Аустерлиц
Наполеон без излишнего рвения преследовал Кутузова после того, как ему удалось ускользнуть из Цнайма. Русские же стремительно уходили, стремясь побыстрее соединиться с идущей навстречу колонной из России, что им и успешно удалось. Под Ольмюцом корпус Кутузова наконец встретился с пришедшими войсками под командованием Буксгевдена. Присутствующие здесь же австрийские полки позволяли собрать без малого стотысячную союзническую армию. Бонапарт, приблизившись к противнику, повел себя нерешительно, словно опасаясь какого-то подвоха. Три императора: француз Наполеон Бонапарт, австриец Франц II и русский Александр I, собрались в одной точке Европы, ведомые каждый своими целями.
Император Франции хотел нанести решительное поражение европейской коалиции, вскормленной на деньги заклятых врагов – англичан. Больше всего он опасался, что русские и австрийцы уклонятся от сражения и продолжат отступление к границам России. В войну в любой момент могла вступить Пруссия, а ее армия в тылу у наполеоновских войск существенно меняла расстановку сил на карте Европы. Победа же, в которой Бонапарт не сомневался, закрепляла превосходство Франции и его личное господство в Старом Свете.
Император Австрии стремился к скорейшему освобождению Вены и намеревался добиться этого штыками русских войск. На свою армию после бездарного поражения Макка под Ульмом, сжавшуюся, как береста в костре, перед тем как вспыхнуть, он рассчитывать не мог. А потому всячески потворствовал честолюбивым планам Александра I.
Молодой русский император, проделавший длинный путь из России, мечтал только о