на автобус, выезжающий с площадки – волки с автоматами проверили пассажиров, и зашли в салон второго.
– У них путевые листы уже подписаны, – снизошел до объяснения волк. – Их выпустят. А дальше – всё.
Агриппина вернулась на брезент, тихо проговорила:
– Надеюсь, мне вернут деньги за билет, если не удастся уехать. Проблема в том, что завтра надо быть на работе. Если бы не планерка, я бы у тебя еще на ночь осталась и уехала утром. Но я не успею, попаду в Лисогорск только к девяти, а мне надо в восемь сидеть в кабинете у начальника.
– Я думаю, рейсы отложат, уедешь позже. Посидим, дождемся объявления. Диспетчер должна что-то сказать.
Тем временем количество служивых на площади увеличилось. Приехавшие сотрудники дорожной полиции перегородили все въезды и выезды, прошли вдоль стоянки, внимательно рассматривая припаркованные автомобили.
– Это моя! – сообщила Олеся, когда они задержались возле ее машины. – Если надо, я могу убрать.
– Багажник открой, – велел волк, разговаривавший с Агриппиной.
Олеся покорно выполнила приказ. Полицейские внимательно осмотрели пустой багажник, заглянули в салон и отпустили Олесю на брезент, записав номер машины.
– Я за водой схожу, – крикнул водитель. – Жарко невыносимо.
– С рынка всех выгоняют, – напомнил волк.
– Скажу нашим, чтобы притормозили, где-нибудь продадут.
Олеся подергала воротник блузки, откупорила минералку, глотнула и подумала: «Как они в этой броне на солнце стоят? Как ходят и в обморок не падают? Всё черное, тяжелое, вентиляции никакой. Сдохнуть можно!»
«Они сильные, – пробурчала шакалица. – Сиди тихо. Зашибут и не заметят».
Не прошло и десяти минут, как Олеся пронаблюдала, что волки в экипировке и с автоматами еще и бегают через раскаленную асфальтовую площадку, не обходя по теневому периметру. Четверка принесла две полуторалитровых бутылки воды. Волк, разговаривавший с Агриппиной, поднял щиток шлема и сказал:
– Камул велел делиться!
– Теплая, – глухо ответил один из бегунов. – Может, водила где-то холодную добудет. Я Душана с ним оставил, притащат, если разживутся.
– Что полицейские сказали? Саперы с нюхачом будут?
– Хрен там будет, – волк снял шлем, провел ладонью по мокрому ежику волос. – Они в мэрии застряли, оттуда двинут в банк. Или сами проверяем, или ждем до вечера.
– Ёлкин сад, – волк с поднятым щитком жадно припал к бутылке с водой, не снимая шлема.
– Грач, может, сами? Диспетчер говорит, три автобуса встанут. Мы же всех из вокзала выставили, она контролерам документы отдать не может. Ее внутрь не пускают, пока здание не проверят.
– Это мне опять подписывать. А если претензии будут?
Олеся смотрела на волка, стараясь не переступать грань приличия. Ничего не могла с собой поделать: взгляд возвращался к волевому лицу, делил общее впечатление на детали – тяжелый подбородок, обросший щетиной, высокий лоб, темные глаза, упрямо