культурный вид обращали на себя внимание. При этом у них не было совсем забитого и замуштрованного вида, как у многих пехотинцев. Говорили, что Подымов был для солдат более, чем «отец родной», и что его отеческое чувство к подчиненным происходило из симпатий особого рода. Может быть, кое-что в его поведении давало повод для таких толков. Так, бывая у Балбашевских, он принимал самое активное участие в шумных играх и веселых забав молодежи, пажей и правоведов, матери которых умилялись, глядя на солидного генерала, бегающего с завязанными глазами, играя в «кошки-мышки», а отцы не без ехидства улыбались себе в усы. Казармы саперов были смежные с нашими, и мы знали, что саперы глубоко уважали своего Дым-Дымыча. Чем строже и требовательнее он был в строю, тем обходительнее и сердечнее вне его.
Когда после Октября офицерам на улицах столицы показываться было небезопасно, и во всех старых полках рушилась дисциплина и изгонялось или убивалось старое начальство, Подымов продолжал спокойно командовать своим полком. Он был убит шальной пулей от случайного выстрела, когда выходил на улицу из канцелярии полка.
Батареи конной артиллерии действовали вместе с частями гвардейской кавалерии и составляли вместе с ними отдельные тактические единицы, бригады, в которые входили: два полка кавалерии и одна конная батарея. Такое положение способствовало созданию большей близости между этими частями одной бригады. В какой-то мере стиль кавалерийских полков накладывал свой отпечаток на их конную батарею. Каким-то образом получилось, что офицеры в батареях подбирались согласно специфическим психотехническим особенностям этой кавалерийской бригады.
1-я батарея входила в состав 1-й гвардейской кавалерийской бригады 1-й дивизии. Полки: Кавалергардский и Конный. Трудно было бы найти другую батарею, которая по своему составу офицеров, их характеру, манере себя держать больше бы подошла к этим полкам. Здесь можно было встретить более серьезное отношение к жизни, больше мысли, более широкие масштабы и кругозоры. Здесь было больше человеколюбия и больше внимания к солдату, чем в других батареях. Здесь было больше аристократической выдержки, изысканности и тонкости, и при всем этом… хорошие боевые качества. Масть рыжая.
Гусары и драгуны. Много претензий. Много шума из ничего. Игра в энтузиазм, лихость, «мувмант». (О «мувманте» смотри ниже). Это 2-я батарея. «Где гусары прежних дней». Денис Давыдов! Ура! Масть вороная. У солдат бороды. «За дружеской беседою… и т.д.»
3-я батарея находилась в Варшаве. Расположена бок о бок с Гродненским и Уланским полками. Солдаты – саженные красавцы, как один. Господа офицеры больше проводят время в офицерских собраниях гусар и улан, чем у себя. Фактически батареей командует вахмистр Бочкарев.
4-я батарея живет душа в душу с «синими» кирасирами и равняется на них. Простые, милые люди, без каких-либо поз, вывертов, и без обременительных мыслей. Масть – темно рыжая. В боевом отношении довольно вялая и плохо обученная.
5-я