оружия, могут выдвигать разумные предложения? Штаб генерального секретаря НАТО был слишком слаб и слишком мало знаком с ядерными вопросами, чтобы решать такие задачи. Чтобы ядерное взаимодействие заработало по-настоящему, власть генерального секретаря НАТО следовало укрепить, а его штаб увеличить.
Проект предложения Белого дома, на который ссылался Аденауэр, был составлен с таким умыслом, чтобы канцлер и его окружение, признав свою некомпетентность в вопросах ядерной стратегии, решили бы, что за нее по-прежнему должна отвечать Америка. Однако Аденауэр вместо этого сделал неожиданный вывод о необходимости наращивания автономных ядерных сил самой Европы.
Именно поэтому Аденауэр заговорил о де Голле. Де Голль предостерег его, что Америка не поддержала Францию в ООН по вопросу об Алжире и точно так же поступила в 1956 году в отношении Суэцкого канала. По словам Аденауэра, де Голль считал, что дипломатии союзников в берлинском вопросе недоставало решительности и целеустремленности. Вместо поисков компромисса Америке следовало смело взять на себя инициативу и категорически отвергнуть советские требования. Де Голль рассказал ему о беседе между Эйзенхауэром и Хрущевым, которая в представлении Аденауэра могла убедить Советы не ослаблять натиск, особенно если учитывать бесхребетную позицию британского премьер-министра Макмиллана. Твердость была тем более необходима, так как Аденауэр был убежден, что Советы никогда не пойдут из-за Берлина на риск самоуничтожения.
В ответ я повторил то, что говорил еще во время нашей первой беседы: если я имею верное представление об американском менталитете, свобода Берлина и всей Европы неотделима от нашей свободы. Эго побудило Аденауэра завести разговор о независимых ядерных силах Франции. Стал ли альянс благодаря им сильнее? Нужны ли они вообще? Я выразил сомнение, что Кремль считает, будто французские ядерные силы сами по себе способны заменить американский ядерный зонтик. Аденауэр немедленно пригласил в кабинет министра иностранных дел Генриха фон Брентано и попросил повторить мои наблюдения в его присутствии. Как превосходный военный профессионал де Голль мог вынашивать столь нереалистичные амбиции? Аденауэр пообещал обсудить этот вопрос со своим французским коллегой на очередной встрече.
На следующий месяц Хрущев вновь объявил ультиматум по Берлину, еще больше обострив тревогу Аденауэра за будущее германо-американских отношений. В ответ Кеннеди мобилизовал подразделения Национальной гвардии и назначил генерала Люсиуса Клея «личным представителем в ранге посла», фактически сделав его высшим американским официальным лицом в Берлине. Хрущев пошел на эскалацию кризиса и 13 августа возвел стену поперек Берлина, безжалостно рассекшую город надвое. Четырехсторонний статус Берлина канул в Лету.
Наряду с мерами по усилению боеготовности администрация Кеннеди разработала ряд политических инициатив по передаче доступа