не хотелось попусту тратить время, а интонация голоса Марины Николаевны говорила о том, что она не уверена в необходимости разговора, но все же жаждет пообщаться.
– То, что произошло тем утром, когда в вашей квартире случился пожар…
Варвара Сергеевна нетерпеливо кивнула, тем самым побуждая Марину Николаевну поскорее изложить суть.
– Стыдно мне перед вами… Будь я тогда в себе, конечно, сообразила бы, что нужно заставить вашего соседа, вместо того чтобы орать на весь подъезд, дать мне ведро воды, в конце концов – самой забежать в его квартиру! Он дряхлый совсем, это понятно, но я-то еще нет! Сообрази я тогда, возможно, кроме двери, ничего бы у вас не пострадало.
Варвара Сергеевна на мгновение испытала даже не досаду – злость на Марину Николаевну, которая не сообразила сделать то, о чем сожалела.
– Нет ничего горше поздних сожалений, – наконец откликнулась Самоварова. – Но, голубушка, вы вообще-то и не обязаны были врываться в чужую квартиру за водой или силой заставлять действовать незнакомого вам старика. Вы же здесь не живете? – на всякий случай уточнила она.
– В то утро, спускаясь с пятого этажа, я остановилась у окна на лестничном пролете. Увидела, как из подъезда быстро выскочил человек.
Интонация голоса Марины Николаевны была по-прежнему неуверенной, словно бы она не доверяла собственным словам.
«Вот бы Томка Гестапо сейчас на ней оттопталась!»
Варвара Сергеевна и бровью не повела. В отличие от недалекой Томки, бывший следователь Самоварова прекрасно знала, что лучше, не перебивая собеседника, дать ему возможность высказаться.
– Понимаете, этот мужчина не вышел, а выскочил! Широкие плечи, серая неприметная одежда. Я не видела лица, но мне показалось, он похож на мента.
– И почему вам так показалось? – пожала плечами Самоварова.
– Он не оборачивался, шел быстро, уверенно.
Варвара Сергеевна невольно рассмеялась:
– Значит, менты в вашем представлении – это люди, которые могут без зазрения совести поджечь чужую дверь, а после еще и разыскивать самих себя? Вы же к этому клоните, к поджогу?
Марина Николаевна неопределенно мотнула головой.
– Как вам сказать… Я, по счастью, от представителей закона всегда была далека. Но знаете, есть такой типаж, еще в сериальных детективах подобных персонажей любят выводить – либо мент, либо бывший мент, либо…
– Мент-бандюган! – подсказала Самоварова.
– Именно! – наконец немного расслабившись, вяло хохотнула Марина Николаевна.
– Я поняла, о каком типаже речь. Кстати, если не секрет, где вы работаете?
– Аналитиком у бизнесмена Заплечного. Слышали, наверное, про такого?
Варвара Сергеевна напрягла мышцы лба и память.
– Это не у него ли лет десять назад выпрыгнула, пытаясь свести счеты с жизнью, с балкона наркоманка-дочь?
– У него, – будто испытывая личное неудобство оттого, что из всей богатой на события биографии известного в городе бизнесмена ее собеседница вспомнила