не этих сопляков внизу.
Однако мне показалось, что Джесси все равно. Пусть хоть весь молодняк слышит. Пусть слышат все старые вампиры. Джесси изнемогала от тревоги и внутренних противоречий и не обрела успокоения, даже поделившись с нами.
– Была ли ты счастлива, приобщившись к Крови? – спросил я вдруг.
Она вздрогнула.
– Ты о чем?
– В самом начале, в первые годы. Ты была счастлива?
– Да, – сказала она. – И знаю, что еще буду счастлива вновь. Жизнь – это дар. Бессмертие – драгоценнейший дар. Нельзя называть его Темным Даром. Так просто нечестно.
– Как бы мне хотелось лично увидеть Маарет, – промолвил Дэвид. – Можно мне пойти с тобой?
Джесси качнула головой.
– Дэвид, она не позволит. Она знала, что я расскажу тебе при встрече. И не возражала. Но дома она больше никого не принимает.
– Ты все еще веришь ей?
– Маарет? – переспросила Джесси. – О да. Всегда. Да, я верю Маарет.
Важная оговорка. Значит, второй сестре она больше не верит.
Джесси зашагала к выходящей в коридор двойной двери.
– Я сказала вам все, что хотела сказать.
– А что, если я решу отыскать того вампира из Женевы? – окликнул я ее.
– Как знаешь. Он любит тебя. Не думаю, что он способен причинить тебе вред. Да разве кто-нибудь когда-нибудь пытался причинить тебе вред?
– Шутишь? – горько спросил я, но потом лишь пожал плечами. – Нет, думаю, теперь уже никто не пытается.
– Все на тебя равняются… – сказала она.
– Вот и Бенджи то же самое говорит! – пробормотал я. – А вот и нечего им на меня равняться. Может, я все и начал, но прах меня разбери, если я в силах это закончить.
Она ничего не ответила.
Внезапно Дэвид вскочил на ноги, подошел к ней и обнял. Они постояли несколько секунд, прижавшись друг к другу, а потом он вместе с нею подошел к двери.
Я знал: при ее-то древности крови она не уступает мне в умении пользоваться Облачным Даром. Она ушла из отеля по крышам – так быстро, что фактически стала невидимой.
Дэвид закрыл за ней дверь.
– Пойду прогуляюсь, – сказал я внезапно охрипшим голосом и вдруг понял, что плачу. – Хочу посмотреть район старых рынков… и старую церковь. Я там не был с тех пор, как… Пойдешь со мной?
Мне вдруг захотелось сбежать, прямо сразу. Но я не сбежал.
Дэвид кивнул. Он понимал, чего я хочу: взглянуть на ту часть Парижа, где некогда располагалось древнее кладбище Невинных Мучеников – а в катакомбах под ним некогда устраивали суды Арман и Дети Сатаны. Там-то, лишившись своего Создателя, я с потрясением осознал, что в мире есть и другие такие, как я.
Дэвид обнял и поцеловал меня. Он снова стал тем Дэвидом, которого я так хорошо знал – пусть теперь и в новом теле. Его могучее сердце билось в такт с моим. Шелковистая свежая кожа слабо пахла тонкими мужскими духами. От прикосновения