.

Виды видывал. Тёрт и бит.

      Мы, конечно же, подошли. Сами. Вместе. Охотнейшим образом. С удовольствием. С интересом. Сразу – взяли и подошли.

      Я сказал ему:

      – Здравствуй, Толя!

      Зверев буркнул:

      – Володя, привет!

      Я сказал ему:

      – Ты откуда?

      Он откликнулся:

      – От верблюда!

      Я сказал ему:

      – Ты давно здесь?

      Он сказал:

      – Семнадцать секунд!

      Я сказал:

      – Познакомься, Толя. Это друг мой, Сергей Довлатов.

      И Довлатов, глядя на Зверева, осторожно сказал:

      – Сергей.

      Зверев, цепко взглянув на Довлатова, отступил вначале на шаг, а потом попёр на него, грудью с ярким АЗ вперёд, обошёл его, точно столб или дерево, встал вплотную перед ним – и вдруг рассмеялся простодушно:

      – Ну и здоровый!

      Присмотрелся к нему. Подумал.

      Улыбнулся. Сверкнул глазами.

      Протянул ему руку. Помедлил.

      И сказал со значением:

      – Зверев!

      Сделал паузу. И добавил:

      – Анатолий.

      И вновь дополнил:

      – Тимофеевич.

      И уточнил, словно ставя подпись:

      – Художник.

      Довлатов, оторопев, стоял и смотрел на Зверева.

      Потом наконец произнёс:

      – Вы – Зверев? Тот самый?

      И Толя сказал, как отрезал:

      – Тот самый.

      Довлатов сказал:

      – Вы гений!

      И Зверев ответил:

      – Я знаю.

      Довлатов сказал:

      – Ну и встреча!

      И Зверев ответил:

      – Бывает!

      И тогда я сказал им:

      – Ребята, пойдёмте, пожалуй, ко мне!

      – Это дело! – сказал Довлатов.

      – Это можно! – промолвил Зверев.

      И тогда я сказал им:

      – Вперёд!

      И двинулись мы, втроём, вперёд, к моему дому.

      – Эх! – вздохнул нежданно Довлатов.

      Зверев тут же замедлил шаг. Присмотрелся к нему внимательно. Что-то понял. Спросил:

      – Что – эх?

      – Это значит, – смутился Довлатов, – что, хотя и встретились мы наконец-то, но вот загвоздка – выпить нечего нам. Увы! Всё, что было у нас, мы выпили. Потому и бродили в округе. Всё надеялись – может, чудо хоть однажды произойдёт?

      Зверев дёрнул меня за рукав и спросил, кивнув на Сергея и подмигивая:

      – Он откуда?

      Я сказал:

      – Серёжа из Питера.

      – Понимаю! – ответил Зверев. И спросил меня снова: – А кто он?

      Я ответил:

      – Сергей – писатель.

      – Ах, писатель! – воскликнул Зверев. – Ну, тогда смотрите. Оп-ля!

      Он прошёлся этаким фертом перед нами. Потом подпрыгнул. А потом юлой завертелся. Повертевшись, остановился.

      И сказал Довлатову:

      – Хрю!

      И слегка потряс перед ним чем-то плотно, впритык, набитыми и заманчиво зазвеневшими всеми сразу своими карманами.

      А