стала выговаривать мужу за безответственность.
– Напоследок, – возразил он грустно. – Два года теперь выпить не дадут. А то и насовсем излечут. Поседеть ведь можно, как подумаешь.
Время на сборном пункте тянулось медленно. Провожавшие украдкой наливали алкоголикам «на посошок». Наташа ничего на посошок взять не догадалась, и муж учащённо плевался. Она с трудом подавляла зевоту от бессонной ночи, не зная, о чём приличествует говорить при проводах в антиалкогольный лагерь. Наконец подошёл автобус.
– Напиши, если что будет надо, – сказала Наташа на прощанье.
– Дура! Что мне надо, ты не пришлёшь. А если и пришлёшь, всё равно не передадут. Ксюшу береги и себя. – Муж ткнулся лицом ей в плечо, и она еле разобрала приглушённое «прости»…
Наташа долго смотрела вслед ушедшему автобусу. Потом вспомнила об оставшейся дома без присмотра Ксюше. Из-за навалившихся внезапно хлопот с проводами мужа Наташа не смогла отвести дочь в детсад. Но Ксюша, как оказалось, в одиночестве не скучала: она самозабвенно дралась с Муркой.
Отсутствие мужа ощутилось в десятом часу вечера. Обычно в это время он приходил с работы. Он работал слесарем на автобазе, и там у них было принято после окончания рабочего дня поговорить о политике. Когда выпивка кончалась, кто-нибудь из шофёров садился за руль и мчался за добавкой. Для продолжения разговора. Когда кончалась добавка, ехали за следующей. В общем, домой муж приходил в десятом часу вечера. Наташа вдруг осознала всю безмерность срока, в продолжение которого не будет мужа. Неутомимо, как всегда, носилась по полу, по стенам и чуть ли не по потолку вперегонки с сиамской кошкой Ксюша. По обыкновению, бубнил не выключавшийся вечерами телевизор. Но без лежавшего на диване мужа стало пусто. Вспомнилось его прощальное «прости». Вспомнилась его прямо ребяческая радость, когда она давала ему утром пять рублей на опохмелку.
Несмотря на бессонную предыдущую ночь, Наташа долго не могла заснуть без привычного мужниного храпа. В пять утра гнусаво запищал будильник. Не открывая глаз, она нажала кнопку, чтобы он замолк, и несколько минут лежала, сопротивляясь властной силе жестокого слова «надо».
Когда, сдав Ксюшу с рук на руки нянечке в детском саду, Наташа пришла в магазин, у приёмного окна во дворе уже стояла машина с чёрным хлебом. Замзаведующей Лукьяновна, предав анафеме опаздывающего грузчика, приказала начинать разгрузку без него.
Грузчик Саша пришёл, когда машину уже разгрузили. Увидев в широком проёме задней двери его худенькую, малорослую фигурку, продавщицы дружно прыснули. Не рассмеяться при виде его испуганно-сосредоточенного пьяного лица было невозможно. Года полтора назад Саша, всегда слегка нетрезвый, запнулся о порог задней двери и упал вместе с коробкой, в которой было четыре трёхлитровых банки гранатового сока. Банки вдребезги разбились. Саше пришлось за них платить из своего кармана, вдобавок он сильно ушибся. С тех пор он переходил этот порог со всеми доступными ему мерами предосторожности.