фамилия-то та же была у них, нет?
Вот такой мальчик, Аскольд Селиванович Припоздейкин, пошел в первый класс. А в школе всех называют строго по журналу, вы же знаете. Никаких там уменьшительно-ласкательных, или облегченных, то есть адаптированных имен.
Любимая первая учительница, знакомясь с первоклашками, живо среагировала на нашего мальчика. Но не на фамилию, почему-то, а на имя.
И сказала: – О! Есть такая опера Верстовского «Акольдова могила». Я помню!
Чего это она вспомнила? К чему?
Бестолковая попалась Аскольду первая учительница. С нее и началась вся неправда его жизни.
Как вы думаете, какое прозвище ему дали одноклассники, а потом и однокурсники? Ну, конечно: Могила.
А учителя (вот ведь тоже, нахалы), взяли и переделали его торжественное и роскошное имя в самое обыкновенное, повседневное: Коля. Упростили, опошлили, обстругали индивидуальность. Просто стали звать его Колей и все.
Пришел первого сентября в школу мальчик Аскольд Припоздейкин. А дня через два-три стал в школу ходить мальчик Коля-Могила.
Митька
Василий завел кота. Вернее, кот пришел сам, мяукнул, Вася открыл дверь и впустил кота в квартиру.
Так у Васьки стал жить кот Митька.
Был он рыжим и деликатным, мало ел, много спал и любил Василия как-то маловыразительно. Котовая ненавязчивость Васю удивляла, даже обижала.
– Митька, Митька! – звал он, соскучившись. – Иди сюда, скотина! Я тебя за что кормлю? Иди, поглажу.
Кот выныривал откуда-то и, тихо мякнув, прыгал на хозяйские колени, а Вася, почесывая Митьку за ухом, затягивал длинный монолог – что он, собственно, обо всем об этом думает. Обо всем!
Так Василий стал болтливым.
В благодарность за ласку Митька спал у хозяина на голове. Утром, свесив голову, он всматривался в Васькино лицо: проснулся? Стоило Васе вздрогнуть ресницами, Митька легонько шлепал его мягкой лапкой по щеке: вставай!
Васе нравилось спать с котом на голове и, умиляясь, он говорил Лоре:
– Митька стережет мой сон. Чтоб кошмары не лезли.
А подружка шутила:
– Да кошки всегда ложатся на больное место! У тебя, Васич, самое больное – голова.
Василий возражал:
– Кошки, может, и на больное. А у меня – Митька! Он тебе не кошка.
Это был аргумент.
Митька любил смотреть телевизор. Даже впадал в транс: уставится на экран и не моргает, как загипнотизированный.
Сначала Вася пугался:
– Ты чего, Мить? Кыш! Кыш! – и сгонял его с насиженного кресла. Недовольный Митька спрыгивал, делал круг по комнате и возвращался под гипноз телевизора.
Иногда Митька просился погулять: вставал у входной двери и ждал. Вася выпускал с предупреждением, чтоб Митька опасался собак и всякой сволочи.
– Ты у меня не дурак, Митька, долго не шляйся.
Митька шлялся не долго, приходил довольный, уставший и голодный.
А однажды