базисных потребностей (например, в жизнеобеспечении, безопасности, определенности и проч.) и их ослабление в ситуации доминирования потребностей в эффективной самоорганизации, и возможности удовлетворения этих потребностей; повышение количества ошибок в выборе наилучших альтернатив поведенческих решений в результате недостатка первичной информации (например, соответствующих знаний и опыта), не критически усвоенных стереотипов в принятии решений, полученного травматического опыта, агрессивного давления и проч. Авторы нейроэкономической теории приходят к выводу, что поддерживающая рациональные стратегии нейронная система мозга дает возможность принять оптимальные решения при условии наличия достаточного времени, а «эмоциональная» система позволяет принимать более быстрые и обычно вполне адекватные решения.
Следуя данной логике, принятие решений в пользу этических принципов должно обеспечиваться теми нейронными сетями, которые поддерживают стратегические долговременные выгоды и эмоции сопереживания, сочувствия. Соответственно, понятия «совесть» и «нравственный закон внутри нас» должны предполагать наличие доминирующей активности неких нейронных сетей, сформированных, надо полагать, в наиболее благоприятных условиях удовлетворения как базисных – вспоминаем Абрахама Маслоу, – так и высших потребностей. Однако в реальности мы видим множество примеров, которые напрочь опровергают такую упрощенную логику, что, конечно же, не отменяет идею «присутствия» гораздо более сложных механизмов нейробиологического обеспечения этических императивов в поведении человека. С позиции общей теории психотерапии, это может быть согласованная активность именно тех глубинных механизмов, которые поддерживают генеративную функцию психического и актуализируют феномен темпоральной пластики.
В свете сказанного, к примеру, понятна следующая реплика Е. К. Веселовой относительно понятия «совести» применительно к подготовке специалистов-психологов по предмету профессиональной деонтологии: «Совесть как сенсорная система в сфере морали задает уровень чувствительности в ситуации морального выбора, иррационально определяет соответствие заданному образцу». При этом Е. К. Веселова прямо говорит о том, что помимо осознанной этической системы в психическом присутствует бессознательно заданный нравственный образец («нравственный закон внутри нас», – авт.), сличение с которым происходит на уровне своеобразных ощущений и переживаний (Е. К. Веселова, 2014). Что, собственно, и можно интерпретировать как содержание «загадочных» этических императивов. Вопрос, следовательно, заключается в формировании такой системы адаптивного взаимодействия осознаваемых и неосознаваемых инстанций психического у будущих профессионалов ментального профиля, при котором внешние этические «вводные» поддерживаются и усиливаются за счет специфи�