ти провести пилотируемый полет с высадкой на Марс в этом десятилетии. Он также предупредил, что любые отсрочки в плане программы освоения Красной планеты повысят стоимость первой экспедиции на Марс, которая на настоящий момент, согласно расчетам, составляет 20 миллиардов долларов США. Клемонс заявил, что в результате сокращения годового бюджета на 600 миллионов, произведенного Конгрессом Соединенных Штатов Америки, МАК пришлось пожертвовать «страховкой», которая была включена в программу «на случай непредвиденных и непреодолимых технических проблем», а также отложить крайне важные экспериментальные полеты на космическом корабле «Сигнус».
А вы помните, где вы были, когда зонд «Дружба» достиг Марса? Я собиралась возвращаться с Луны. Я тогда находилась на базе «Артемида» на трехмесячной вахте и возила геологов из нашей крошечной колонии на изыскания в разных районах.
Хотя всех нас называли космонавтами, только несколько человек были пилотами. Под этим гордым званием я имею в виду славную профессию водителя автобуса. Остальные две сотни «жителей» базы приходили и уходили: зависело это от требуемой квалификации. И только около пятидесяти человек были постоянными обитателями подземных бункеров, которые мы называли своим домом.
Вместе с половиной обитателей базы я то ли прыгала, то ли шагала по погребенной под поверхностью Луны трубе, похожей на кротовый ход. Эту трубу мы прозвали «Бейкер-стрит», а вела она к нашему «Мидтауну»[2]. Из-за отсутствия вокруг Луны плотной газовой оболочки, которая могла бы защитить нас от космического излучения, нам пришлось поскрести грунт и зарыть трубы-тоннели в слое реголита. С точки зрения эстетики экстерьер базы напоминал разрушающийся замок из песка. Внутри же почти все поверхности были покрыты гладким прорезиненным слоем, в котором то тут, то там мелькали световые шахты, алюминиевые опоры и гермостворки.
Одна из дверей с шипением открылась, и из нее, держась за ручку, выскочила Николь. Потом она потянула ее обратно и плотно закрыла за собой.
Я широко расставила ноги, чтобы не улететь вперед после последнего приземления. Николь прилетела сюда по ротации на последнем корабле, и я была чертовски рада ее видеть.
– Доброе утро.
– А я думала, ты уже должна лететь на Землю.
Как и я сама, Николь была в легком герметичном комбинезоне, а к поясу у нее крепился прорезиненный защитный шлем – прямо как противогаз в военное время. Не ахти какая защита, но в случае внезапной разгерметизации труб эти штуки могли подарить нам десять минут на то, чтобы мы добрались до безопасного места.
– Так и есть, но я не могла пропустить высадку первого зонда на Марсе. – В тот момент я несла вахту в должности второго пилота маленького челнока, направлявшегося с базы на орбитальную станцию под названием «Лунетта», принадлежавшую МАК. По правде говоря, это был всего-навсего космический автобус, но все большие звездолеты вроде кораблей класса «Солярис», направлявшихся с «Лунетты» на Землю, управлялись мужчинами. Впрочем, я не воспринимаю это близко к сердцу, ничего такого. Я похлопала ладонью по вещевому мешку, который висел у меня на плече. – После этого я сразу полечу на «Лунетту».
– Передай от меня привет горячему душу. – Мы вместе отправились дальше по Бейкер-стрит, передвигаясь длинными прыжками. – Как думаешь, мы увидим марсиан?
– Вряд ли. Планета кажется такой же пустой, как и Луна. По крайней мере, на снимках с орбиты. – Мы добрались до конца туннеля. Показатели перепада давления на панели у двери обещали 0,34 бара, так что я нажала на трещоточную рукоять, чтобы открыть створку. – Натаниэль говорит, что он себе клыки вырвет, если там и впрямь обнаружатся марсиане.
– Весьма… выразительно. Кстати говоря, как у него дела?
– Хорошо. – Я потянула дверь. – Он в последнее время только и говорит, что о… м-м-м… запуске ракет.
Николь со смехом скользнула в шлюзовый отсек, отделявший Бейкер-стрит от Мидтауна.
– Серьезно, вы двое будто новобрачные.
– Да я даже дома не бываю!
– Надо тебе его снова сюда позвать в гости. – Она подмигнула. – Сейчас ведь уже есть вариант с отдельным жилым модулем.
– Да… Только вам с сенатором надо посерьезнее отнестись к той проблеме, что вентиляция слишком хорошо проводит звук.
Я начала толкать люк обратно.
– Подержите дверь!
Со стороны Бейкер-стрит к нам приближался неровными прыжками Юджин Линдхольм. Если вдруг вам никогда не доводилось видеть, как люди передвигаются в условиях слабой гравитации, то выглядит это примерно так, как если бы маленький и еще неуклюжий ребенок скакал со скоростью гепарда.
Я открыла дверь пошире. Юджин неловко скорректировал курс и врезался головой прямо в косяк, пролетая через проем.
– Ты в порядке?
Николь ухватила его за руку, не давая улететь дальше.
– Спасибо.
Он прижался одной рукой к потолку, чтобы восстановить равновесие. В другой руке он держал стопку бумаг.
Николь