с ней не ладишь? – сложилось впечатление, что Лаура наслаждалась болью своей подруги, или родственницы, или кем там она ей являлась.
– Не ладишь – это мягко сказано, – усмехнулась она, накидывая мне в миску картофель. – Мы с детства друг друга не выносим.
– Как же вы живет вместе? – не понимала, зачем существовать под одной крышей с человеком, которого терпеть не можешь.
– Если бы я могла, давно бы сбежала отсюда, – с ее губ сползла улыбка.
– Что тебе мешает? – начала чистить картошку.
– Муж, порядки, обычаи…
– Мы же живем в современном мире…
– Это не про нас, – оборвала меня на полуслове. – Поэтому я стараюсь получать максимум выгоды и удовольствия из своего положения, – подмигнула она. – И тебе советую.
Нас снова прервала Зора, сказав что-то на своем языке Лауре. Та огрызнулась ей в ответ. И началась перебранка. К ссоре подключились другие девушки. А я старалась абстрагироваться от сложившейся ситуации и молча чистила картошку.
Тишина наступила, лишь когда раздался громкий свист. Я вздрогнула, взглянув на замершую в дверном проеме маму Алму. Она сказала всего два слова, и на кухне наступила полная тишина.
– Ты, – кивнула она на меня, – вынесешь основное блюдо, – мазнула презрительным взглядом. А я вросла в пол, ощутив всеобщее внимание и боясь пошевелиться. Казалось, стоило сделать хоть одно движение, как меня сожгут взглядом.
Дальше приготовление ужина проходило в полной тишине.
Когда девушки начали накрывать на стол, я услышала, что мужской смех стал громче.
В это мгновение духовка пикнула, и самая старшая из женщин на кухне, Рада, достала поросенка из печки.
Она выложила его на огромное блюдо и кивком указала мне, чтобы я несла его в зал.
Руки дрожали, когда я выносила поросенка в просторную столовую с огромным столом, за которым сидело около двадцати мужчин и мама Алма. Не смела поднять глаза, чувствуя их пристальное внимание. Прошла к ним с торца стола, где сидела хозяйка дома, и осторожно водрузила блюдо по центру.
Щеки горели, горло сжало от волнения, и было трудно дышать. Хотела уже сбежать и скрыться наконец-то на кухне, как услышала голос Барона:
– Тебя никто не отпускал, Есения, – он впервые обратился ко мне по имени.
Подняла глаза вверх, мгновенно сталкиваясь с черным и острым взглядом мучителя. Он смотрел пристально, усмехаясь, наслаждаясь моим мучением. А я не могла отвести глаза в сторону, будто он поймал мой взор в капкан и не выпускал его.
– Пора отблагодарить хозяев за гостеприимство. Сегодня ты будешь нас развлекать. Играй, пианистка, – кивнул он куда-то за мою спину, и только теперь я заметила рояль.
Глава 11
– Постарайся, чтобы всем понравилась твоя музыка, – Барон положил руки на стол с двух сторон от своей тарелки и смотрел на меня немигающим взором.
Я лишь надеялась, что он не заставит меня раздеваться. Отвернулась от него, не чувствуя облегчения,