там, где была оперативная необходимость в его присутствии. Вообще его место там, где его подразделения, и если полк участвовал в бою, оперативный работник не мог просто наблюдать за этим. Кроме контрразведывательного обеспечения войск, он при необходимости еще непосредственно участвовал и в боях. Как свидетельствует опыт, чаще всего оперативный работник находился рядом с командиром полка.
– Была ли в том польза в оперативном плане?
– Так поэтому, кстати, наши оперативные работники и пользовались большим уважением и авторитетом среди личного состава! Офицеры и рядовые часто сами приходили с информацией, которая была полезной в оперативном плане. Это как раз подчеркивает необходимость того, чтобы оперативный работник был в гуще личного состава, который воюет, и чтобы он сам, если надо, воевал с оружием в руках…
– Но, извините, не получалось ли это работой напоказ – в ваших, скажу так, ведомственных интересах? Мол, видите, какой у вас особист отважный? Или участие оперативного сотрудника в бою имело какое-то особое значение – не просто «лишний штык»?
– Поверьте, что наши работники обычно играли большую цементирующую роль – например, по предотвращению паники, когда попадало подразделение в окружение. Ведь паника – самое опасное, самое неуправляемое поведение, которое может привести к тяжелым последствиям. Оперативные работники – это бойцы.
– Это когда они в боевых порядках. А так, думаю, вам все же следовало переигрывать противника интеллектуально.
– Всякое бывало. В ноябре 41-го, когда готовились к наступлению на Ростов-на-Дону, нам для усиления артиллерийского и пулеметного огня придали бронепоезд. Через свои оперативные связи мы узнали, что туда проник немецкий агент, который склоняет личный состав к измене, чтобы вывести бронепоезд и сдаться немцам. Ну, задержали мы его. В комендантском взводе был домик, туда его ко мне и привели. Дело было вечером, темно уже. Солдат-автоматчик за дверью дежурил, а я за столом сидел, допрашивал. Во всем признавшись, он неожиданно бросился в соседнюю комнату, где спали бойцы комендантского взвода. Во мне вдруг пробудилась какая-то необыкновенная сила. Я тоже сорвался с места, выхватил маузер и так с ходу в живот пистолетом ему ударил, что он тут же выронил автомат, которым уже успел завладеть. Это мне на всю последующую войну, на всю жизнь запомнилось: с врагом надо быть бдительным.
– Агентуры немецкой тогда много было?
– Много. Но только качество подготовки агентов разнилось. Хотя вообще у них подготовка не очень хорошая была. Немцы на скорую руку создали целую сеть школ, формировали свою агентуру из числа изменников, предателей, пленных. Готовили их месяц-полтора, а потом забрасывали с ограниченными задачами: для разложения Красной армии, внедрения в боевые части, получения информации и, конечно, для совершения диверсий. Это было особенно опасно. Но началось это не в 41-м, а значительно позже – ими уже «Смерш» занимался…
– Кстати, чем была вызвана реорганизация