что за повод был вчера для личной встречи.
Нутром чую, непростой этот Гаршин. Всем еще подбросит сюрпризов.
Тина удивила. Никогда не подумал бы, что ей такие могут нравиться. Ядовито поджигает ревность. Противно при одной мысли, что этот холеный ушлепок может к ней прикасаться.
Чем ее так прельстило это … пресноводное?
Интересно, платье сегодня она покупала для чего? У них какой-то особый повод? Видимо, в самом деле счастлива…
Отгоняю ревность и снова пытаюсь сосредоточиться на том, что стало известно за ночь.
По Гаршину появились вопросы. Вырос в бедной семье, но при этом поступил на платное в один из лучших университетов. Отучился и сразу же открыл собственный бизнес?
Интересная сказочка выходит. А затем – стремительная политическая карьера. Депутатский мандат сразу же, с первых же выборов. Странно все это. Кто за ним стоит? С какой целью продвигают и главное – кто?
Ладно, продолжим копать в этом направлении.
Чую, нарыть тут можно будет немало занятного.
Разминаю мышцы плеч и спины, затекшие от напряженного бдения за ноутом. Из головы не выходит эта странная поездка трусоватого Гаршина в логово Яго. Какие черти понесли его в казино «Фанкони»?
Память услужливо подбрасывает болезненные картинки из прошлого.
Юбилей этого борова, Яши Самбурского. Хрупкая девочка, участь которой была предрешена. Стать очередным развлечением для Яго. В случае ее непослушания, живой бы не выбралась.
Выбора у меня не было. Либо довести свое дело до конца, либо выкрасть Тину и выдать себя.
Да уж, наша с ней первая встреча вышла запоминающейся.
Как и ее последние слова два года спустя.
Которые я тысячу раз прокручивал, валяясь на обледенелом бетонном полу. Вместе с кровью, отплевывая выбитые зубы. Пытаясь вдохнуть побольше воздуха перед очередным ударом по ребрам.
Забытье приходило, как спасение от боли. Не физической.
Но той, которая не отпускала даже во время короткого, беспокойного сна на холодном, бетонном полу.
«Метелин? Для меня он больше не существует»
Сколько раз мне проматывали запись с ее голосом, где она повторяет эту фразу? Кровью запекшуюся где-то на подкорке.
Сто, пятьсот, тысячу раз?
А потом, вместе потихоньку заживающими переломами, пришло избавление.
Сначала в виде Анголы, про чью землю говорят, что она – красная от пролитой крови. Идеальное место для того, чтоб сбросить пар, выгнать из себя адреналин.
Потом был беспокойный мыс Доброй Надежды и тягучий южноафриканский диалект африкаанс. Кейптаун – город, похожий на портовую шлюху. Расслабит и выполнит любой каприз. И с легкостью отберет шальные деньги.
Затем – Иран. Раскаленные пески пустыни Деште-Лут. Мертвая зона, в которой не выживают даже бактерии. Но именно там я снова начал возвращаться к жизни.
Неожиданно разрывающий тишину, телефонный звонок настораживает.
Мой личный номер знают немногие, только свои. Но все нужные номера вбиты в список контактов.
Рекламный