выпишу, скоро.
– Ты мне скоро уже сколько лет говоришь, вот напишу на тебя главврачу. Он меня знает, а ты плохой.
Юрий Анатольевич похлопал приятельски по плечу Завъялова и обратился ко всем:
– Мужики, Лесков чесотку подхватил где-то, сейчас в изоляторе загорает, так что если чесаться начнете, сразу говорите.
Выйдя из палаты, процессия направилась в блатную палату алкашей и наркоманов напротив. Там был аншлаг, так как ходили слухи, что шеф помял свою новую тачку. В нашей палате уже осмотр закончился и каждый занялся своими делами. Я начал изучать свой лоб.
«Может спросони стукнулся, вот и шишка. Только не помню я, где её подцепил, а лунатизм за мной ещё не наблюдался. Хотя и лунатики – народ осторожный». Каким-то образом шишка была связана с библией. Я посмотрел на книгу, которая светилась под солнечными лучами. На ней был очень красивый солнечный зайчик, который переливался как маленькая звездочка. Присмотревшись, я разглядел на книге стекляшку. Этот предмет оказался игральным кубиком, на сторонах которого были точки от одного до шести. Внутри кубик имел шарик с матовой поверхностью. Смотря внутрь его, было ощущение, что там находится спрятанная звезда. Я покрутил игрушку в руках и бросил на подоконник. Кубик покатился и остановился. На ребре была одна точка. Я взял его и бросил еще раз. Выпал опять один. Сделав еще несколько бросков, результат не изменился. Кубик всегда останавливался на единице. Такое однообразие быстро надоело, и стекляшка утонула в кармане пижамы.
Всех позвали на завтрак. Около столовой стала образовываться толпа, походившая на жужжащий рой. Тихие разговоры ни о чем. Столовая открылась, и каждый сел на свое место. Санитары раздавали ложки и тарелки с кашей. Еда, как обычно, была несоленой. Для здоровья и безопасности соль и вилки в дурковых столовых не давали. Потом принесли чай, а аминозинщикам выдали кисель. Медсестры скормили дневные таблетки. В первой палате были товарищи, которых кормили всей этой бурдой, не отходя от кровати. Никто из сидевших в столовой им не завидовал. Наоборот, из-за однообразия и дефицита движений каждый ждал любого момента, чтобы что-то сделать. Кому разрешали заниматься уборкой, кому вынести мусор и принести баки с едой. Иногда мужиков брали в приемную за поступившим новичком. Счастливчиками были те, кого брали разнорабочими на стройку нового больничного корпуса. Для некоторых выпадали праздники, когда кто-то из медперсонала брал к себе на дачу для земляных работ. Это означало, что тебя нормально покормят и ещё дадут сигарет и пачку чая. А чай в отделении ценился больше сигарет. Чифирщиков в отделении было хоть отбавляй. Санитары отбирали кипятильники, но так для виду, потому что если бы чифирение запретили полностью, то наверно, началась бы революция. И все это знали. Если кипятильники не давали, то чай ели прямо сухим. Языки после этого у всех были грязно желтые. Приход был непонятным, сердце бешено билось в груди и хотелось что-то делать. Обычно начинались игры в карты на сигареты, походы в курилку или прогулки всем отделением на улице при хорошей погоде.
Сейчас