давайте поиграем.
Сейер стонет:
– Только не это.
Матильда подавляет разочарованный вздох. Она скучает по Ночным птицам: Петре, Сив и Октавии. Скучает по сплетням и секретам, которыми они обменивались, тайком попивая вино. Званые вечера, проведенные с ними, казались яркими и наполненными надеждой. Но Петра не выходила в свет с прошлой зимы, с тех пор как вышла замуж. А Сив и Октавия вступили в семейную жизнь на пару месяцев раньше ее. Магия Ночных птиц тускнеет лет через десять, порой двадцать, вот почему девушки вступают в брак после первого сезона. Чтобы сохранить свой дар для будущего мужа. Матильда оставалась единственной Ночной птицей, пока несколько месяцев назад не появилась Сейер, а потом и Эйса. Но иногда она предпочла бы проводить время в одиночестве, чем с ними.
– Каждая из нас расскажет по секрету, – продолжает Матильда. – А остальные должны догадаться – правда это или нет.
– Хорошо, – кивает Сейер, отчего блестки на ее маске сверкают. – У меня под платьем нож.
Матильда выгибает бровь:
– Боюсь, что это правда. Но где, тьма тебя подери, ты его прячешь?
– Мы раскрываем всего один секрет. Теперь твоя очередь.
Матильда кривит губы… Что ж, почему бы не повеселиться?
– Я влюбилась в ученика алхимика, и мы подумываем, как сбежать.
– Ложь, – тут же заявляет Сейер. – Ты слишком любишь светскую жизнь. Тебе и в голову не придет выбраться из позолоченной клетки.
Матильда напрягается, но быстро напоминает себе, что все грани характера Сейер острые как бритва. И она умеет легко вызывать у Матильды чувство подавленности и стыда.
– Мы не в клетке, дорогая. Это клуб… к которому, как мне кажется, ты и сама хочешь принадлежать.
– У девушек из «Пурпурного пони» тоже свой клуб, – сверкнув глазами, отвечает Сейер. – Но что-то никто не выстраивается в очередь, чтобы вступить в него.
– Не ссорьтесь, – встревает Эйса. – Или хотя бы не здесь.
Но Матильда не обращает внимания на ее слова:
– Тебе обязательно так говорить?
– Как так?
– Словно то, чем мы занимаемся, – это проституция.
– А разве нет?
Матильду опаляет злость.
– Неудивительно, что ты так думаешь, если вспомнить кто твоя мать.
Эйса ахает. В глазах Сейер мелькают эмоции, но так быстро, что их не распознать. А потом девушка разворачивается и уходит, не сказав ни слова.
– Матильда, – нараспев произносит Эйса. – Это было жестоко.
Матильда нервно теребит перчатку:
– Думаешь?
– Ее мать умерла несколько месяцев назад.
Щеки Матильды вспыхивают румянцем.
– Проклятие, но она же первая начала.
– Неважно, – отвечает Эйса, провожая взглядом Ночную птицу. – Ты обидела Сейер.
Откуда ей знать? Неужели они общаются втайне от Матильды?
«Люби своих сестер», – говорила бабушка всякий раз, когда они с Петрой ссорились, или Сив завидовала, или Октавия бросалась туфлями.