дошла до подполковника не полностью. То есть та часть, где говорилось о некотором снижении боевой готовности, была принята и расшифрована верно. Если бы радиограммы не было, сейчас в воздухе находилось бы вдвое больше самолетов. А вот окончание шифровки, где говорилось об отмене полетов со «спецподвесками» и необходимости сдать указанные «изделия» на склад, подчиненные подполковника просто не услышали, из-за тех самых чертовых помех. А посылать запросы с просьбой повторить радиограмму здесь было как-то не принято, и Уитакер не стал этого делать, поскольку счел, что все было понято и расшифровано правильно, а значит, оснований для запросов и уточнений у него не было. В конце концов, если связь временами и сбоила, то сбоила-то не просто так, а по делу. Зачем соваться куда не просят?
Подполковник плюнул и полез в свой джип.
Между тем пара массивных «птичек» со «специзделиями» на подвеске замерла на старте.
В передней кабине ведущей машины заметно вспотевший первый лейтенант Симондс затянул на лице крепление кислородной маски и, глянув еще раз на пристегнутый к бедру комбеза планшет с картой, попытался мысленно проиграть предстоящую задачу.
Вроде бы ничего сложного. Взлететь курсом на северо-восток и пройти над Балтийским морем по кромке датских и восточногерманских территориальных вод, Кильская бухта, потом остров Фемарн. Далее Мекленбургская бухта, пролив Кадет-Реннен, затем обогнуть с северной стороны остров Рюген, а затем, не дойдя примерно двадцати миль до датского острова Борнхольм, повернуть на обратный курс. Действительно ничего сложного, но если принять во внимание ночь, малознакомый ему лично район полетов, расстояние между датским, шведским и гэдээровским берегами менее чем в 50 миль, а также общую нервозность по причине повышенной боевой готовности по обе стороны границы, получалось, откровенно говоря, невесело.
– Чак, ты там как, готов? – спросил Симондс своего оператора Бакстона, сидевшего в задней кабине и, очевидно, занятого очень похожими размышлениями.
– Готов, Дэни, все системы в норме, – ответил тот.
– Кугуар-2, – запросил Симондс ведомую машину. – У вас все в порядке?
– Норма, – ответил голос Шнайдера в наушниках.
Замершие на ВПП «Фантомы» мигнули посадочными фарами.
– Кугуар-1 и Кугуар-2, я Ферма, как слышите? – спросил из рации отчего-то похожий на робота из фантастических фильмов (видимо, из-за особенностей аппаратуры) голос руководителя полетов. «Кугуар-1» и «Кугуар-2» на сегодня были позывными Симондса и ведомого экипажа второго лейтенанта Шнайдера.
– Кугуар-1, вас слышу, Кугуар-2, вас слышу, – отозвались оба экипажа. – К взлету готовы!
– Тогда вам старт! – отозвалась вышка управления полетами.
Двигатели заревели на полную мощность, и оба истребителя-бомбардировщика, разгоняясь, покатились по полосе, так же как взлетевшая за несколько минут до них и уже растворившаяся в ночном