исполнить свое предназначение. Борьба – вот для чего ты рожден, златоглазка. Я на твоей стороне, неужели не видишь? Выступай успешно, и обращаться с тобой будут хорошо. Может быть, тебя даже купит какой-нибудь толстосум – служить семье или бизнесу. Делать что-то хорошее в этом мире. Не понимаешь?
Чутье советовало Сего хранить молчание.
– Они не понимают. – Талу вздохнул; звук получился ужасный, каркающий. – Когда-нибудь ты еще поблагодаришь меня, златоглазка. – Он развернул свое кресло и принялся просматривать изображения на портативном лайтдеке. – Запиши его в команду. Посмотрим, как у него сладится с наставником Озарком.
Охранники уже повели Сего к выходу, когда Талу снова повернулся к нему.
– И на этот раз, малыш, держи глаза открытыми. Они тебе понадобятся.
Двор был обнесен высокими каменными стенами с высокими решетчатыми окнами, выходящими на уровень улиц Подземья. Кое-где на стенах виднелись дорожки тускло светящегося мха; сама дворовая площадка представляла собой круг утрамбованного красного грунта. По периметру двора бежали цепочкой восемь бритоголовых мальчиков, связанных одной веревкой.
Когда мальчик в конце цепочки споткнулся, остальные продолжали бежать, волоча беднягу по земле – то ли не заметили, что их товарищ упал, то ли им было все равно. Паренек впереди смахивал на быка – мышцы на ногах вздулись, на лбу пульсировала вена. Он тянул за собой остальных.
Стоявший в центре круга мужчина скрипучим голосом требовал бежать быстрее, тянуть сильнее и подниматься с земли. Приятного впечатления он не производил.
Охранник подвел к нему Сего:
– Наставник Озарк, у нас тут новенький для твоей команды.
– Должно быть, какая-то ошибка, – не отводя глаз от бегущих мальчишек, сказал Озарк. (Сего заметил имплантированное в горло аудиоустройство, из которого и доносился скрипучий голос.) – У меня команда полная.
– Приказ босса, Озарк, – продолжал охранник. – Босс сказал, чтобы ты взял его к себе – пусть освоится и потренируется.
– Ну, раз босс сказал, так тому и быть. Просто теперь ребятам придется делить еду на девятерых вместо восьмерых.
Озарк перевел выцветшие желтые глаза на Сего. Хмурое выражение не изменилось – похоже, оно обосновалось на его лице раз и навсегда.
– Хотя они точно не придут в восторг.
Охранник кивнул и ушел, оставив Сего во дворе с Озарком.
– Кем бы ты себя ни мнил и кем бы ни был, забудь обо всем. Теперь ты являешься собственностью Талу и, как его собственность, являешься и моей собственностью. Я твой наставник, и это значит: я приказываю – ты выполняешь. Когда я приказываю: «ползи!» – ты ползешь. Когда я говорю: «Бей!» – ты бьешь. – Озарк повернулся к бегущим и закричал на замыкающего. – Вставай, червяк! Двигайся, да поживее, а иначе будете носить друг друга до темной смены!
Мальчонка в конце цепочки, похоже, мог вот-вот отключиться. По грязному лицу текли слезы. Некоторое время его просто тащили на веревке, но потом ему удалось, ухватившись