удальцов со всего Чернигова в отряд набираешь. Сам бы к тебе пошел, да все же прав князь: на кого мы Чернигов оставим?
– Придет час, Андрей, и вы мои слова помянете,– вздохнул Евпатий.– Поодиночке от татарина не отбиться и не подкупить Батыгу. Он не за дарами пришел, не за данью, а за всем, что мы нажили, за всем, что нам отцы оставили. Если Рязань не отстоим, Батыга вслед за ней Владимир развалит, Суздаль, Ростов.
– Больно ты мрачен стал, Евпатий,– покачал головой Романов.
– Я с мунгалами бился, Андрей, от того и мрачен. Это несметное и злобное племя. Или мы их, или они нас! И то ведаю, что твой князь и все князья окрест думают договориться с Батыгой. Но Батыге не союзники нужны, а полоники. Одних продаст, другие кобылиц в степи пасти будут. Все это я князю твоему рассказал, но он не внял речам моим. Сидел и в бороду усмехался.
– Думы у вас разные,– начал было обеливать князя Андрей.
Но Евпатий оборвал его:
– У нас дума одна должна быть, о Руси!
– Не держи ты на нас зла,– не выбирая уже слов, искренне сказал Романов.– Русь велика, а нам о Чернигове думать надобно…
– Бог вам судья, Андрей,– покачал головой Коловрат.– Но помни, Рязань вы своре голодных псов на растерзание бросили.
Он развернулся резко и пошел прочь от терема княжьего. Романов хотел было остановить его, но только рукой махнул с досады.
– Как звать?– спросил Евпатий, глядя на дюжего детину.
– Прохор Ильин сын,– отозвался тот.– Пронские мы.
– Кто еще с тобой?
– Братан, Васятка,– Прохор кивнул на такого же высокого и мощного мужика.
– А что в Чернигове делали?
– Каменотесы мы, храм божий строили,– за Прохора отозвался брат.
– Копье с мечом в руках держали?– Спросил его Евпатий.
– Дело привычное,– хором отозвались братья.– Это мы завсегда можем!
– Покажи,– кивнул Евпатий.
Один из дружинников протянул Прохору меч. Тот взял его, прикинул на вес, примерил к руке и принялся вращать, успевая делать молниеносные выпады.
– То же могу и с копьем делать,– сказал Прохор, возвращая меч.
– Удалец,– похвалил его Евпатий и посмотрел на Василия.– А ты на что горазд?
– Так же могу,– просто ответил тот.– Цепь могу порвать, воз груженный сдвинуть могу, коня могу с копыт кулаком свалить.
– Становись в дружину,– кивнул Евпатий.
Набор в отряд подходил к концу. Прознав о том, что рязанцы набирают удальцов, а вооружит их князь Михаил, к Евпатию начали стекаться все, кто бы не смог купить ни меча доброго, ни коня быстрого. Из собравшихся на дворе рязанцы с пристрастием выбрали три сотни самых отчаянных, самых сильных, самых бесстрашных и беспощадных бойцов.
Со двора княжеского привезли кольчуги, латы, шеломы и оружие, пригнали из княжеских конюшен сотню отборных жеребцов. Со смехом, с шутками-прибаутками добровольцы примеряли доспехи. У кого коня не было, тот выбрал из княжеского табуна.
К вечеру дружина Евпатия заняла улицу возле постоялого